Мистер Кристофер Тимблби принял меня в тесном затененном кабинете и, казалось, не очень обрадовался моему предположению, что в его достопочтенном заведении, появившемся еще в 1766 году, произошло убийство. Прежде всего он спросил: какой мотив был у убийцы? Но на это я не мог ничего ответить. Тимблби наотрез отказался называть имя участника аукциона № 73. Собственно, другого я и не ожидал. Однако я заверил его, что это не удержит меня от дальнейших поисков и что он должен считаться с тем, что результаты моего расследования будут преданы огласке, пусть даже вся эта история лопнет подобно мыльному пузырю. Мой собеседник задумался.
Наконец Тимблби согласился. Принимая во внимание всю необычность ситуации, он обещал помочь в проведении моего расследования. Но он выдвинул одно условие: я должен все время держать его в курсе событий и избегать утечки информации, пока преступление не подтвердится или по меньшей мере не будет считаться более вероятным.
Я умолчал о моем знакомстве с мисс Клейтон. Когда мы вместе с Тимблби спустились в архив точно так же, как когда я был здесь в первый раз, мне было тяжело, потому что мой спутник то и дело останавливался, брал папки с документами, которые я уже просматривал, и усердно рылся в них. Тимблби извинился, что необходимого сотрудника сейчас нет на месте, и после нервных поисков все-таки пришел к тому месту, где находилась нужная мне папка. Каково же было мое удивление, когда вместо папки мы обнаружили… пустоту. Я был совершенно обескуражен. Документы, которые я несколько дней назад видел собственными глазами, исчезли.
Для меня все в этом деле стало очевидно. Я оставил свой гостиничный адрес, по которому меня можно было найти, и, должен признаться, распрощался с нескрываемым недовольством. В каком бы направлении я ни продвигался в своих поисках, передо мной возникала стена.
В момент беспомощности, когда я просто не знал, что делать дальше, в голову пришла мысль отправиться в музей, чтобы побыть наедине с экспонатами. Это произошло в Британском музее, я думал о Розеттском камне, той черной базальтовой плите, которую нашел офицер Наполеона близ одноименного египетского города. На ней написан текст на трех языках: четырнадцать строк — иероглифами, тридцать одна строка — демотическим письмом и пятьдесят четыре строки — на греческом, который французские ученые использовали, чтобы расшифровать египетские иероглифы.
В результате моих размышлений над Розеттским камнем я принял решение начать свое расследование заново, и это напомнило мне о решении Шампольона [2] Французский историк-ориенталист, основатель египтологии; принимал активное участие в поисках ключа к расшифровке египетских иероглифов, интерес к которым усилился после открытия Розеттского камня — плиты с благодарственной надписью жрецов Птолемею V Эпифану, датируемой 196 г. до н. э. (Примеч. ред.)
. На следующий день я запланировал отъезд, но мне в голову вдруг пришла идея отыскать мисс Джулиет Клейтон. Ее адрес я нашел в телефонной книге: Квинсгэйт Плейс Мьюс, Кенсингтон. На улицах с каменными мостовыми теснились двухэтажные дома с узкими, выкрашенными в белый цвет фасадами, на первых этажах которых в основном располагались маленькие автомобильные мастерские или склады.
Я спросил одного автомеханика, который периодически выныривал из-за утеплительного кожуха радиатора старенького автомобиля, не знает ли тот мисс Клейтон. Конечно, он знает ее, но мисс Клейтон, по его словам, уехала в Египет, а когда вернется, ему не известно. Я представился старым другом мисс Клейтон и попросил уточнить, в какое конкретно место в Египте она отправилась. Автомеханик лишь пожал плечами, но потом сказал, что, быть может, об этом знает ее мать, пожилая дама, которая живет на севере в Хануэле на Аксбридж-роуд, что в часе езды отсюда. Он также сообщил, что лучше всего сесть на поезд, отправляющийся с вокзала «Виктория». Уверенный в том, что мне удастся найти мисс Клейтон именно там, я немедленно отправился в путь.
По дороге в Хануэл начался дождь, и унылые предместья Лондона стали казаться еще более безотрадными. Я был единственным пассажиром, который сошел в Хануэле. Я увидел старый заброшенный вокзал, у дороги — стоянку такси.
До Аксбридж-роуд с меня взяли полтора фунта.
Миссис Клейтон, маленькая седая дама, на морщинистом лице которой постоянно сияла улыбка, обрадовалась неожиданному визиту и поставила чайник. Я продолжал выдавать себя за друга ее дочери, и миссис Клейтон охотно начала болтать о Джулиет. Важнее всего была информация о том, что мисс Клейтон остановилась, как обычно, в отеле «Шератон» в Каире.
Читать дальше