Филипп Ванденберг - Свиток фараона

Даже Омар, по которому она скучала в Берлине больше всех, не относился к ней с таким уважением и почтительностью, как этот немец, который не мог вести себя иначе, потому что внутри у него скрывалась душа Востока.

От барона фон Ностица Халима узнала, что Омар надолго останется в Лондоне: чрезвычайные события требовали его присутствия. Омар передавал ей только приветы. И так случилось, что ее чувства неожиданно переменились. Она испытывала симпатию к Максу, которого она называла «Мате», потому что не могла выговорить «кс».

Они вместе ходили в «Скалу», знаменитый театр-варьете, где капитан по имени Вестерхольд демонстрировал беспроводную самоходную модель корабля — сенсационную новинку того времени.

Они посещали сомнительные кафешантаны и кабаре на Фридрихштрассе, смотрели знаменитые немые фильмы того времени: «Доктор Мабузе на Востоке» Фрица Ленга и «Носферату» Мурнау в синематографе на Курфюрстендамм, где оркестр сопровождал живой музыкой события, разыгрывающиеся на белом полотне экрана. Их видели за обедом в «Адлоне», лотом около полуночи возле котлетного киоска Фридриха на углу Таубенштрассе — лучшего заведения в городе подобного рода.

После нескольких дней беззаботных свиданий перед этим киоском, между «Уранией» и драматическим театром, Макс признался ей в любви. Скорее, это было не признание, а клятва, потому что Никиш убеждал Халиму выслушать его: он просто не мог дальше без нее жить.

В свете шипящего газового фонаря Халима словно окаменела, она немного дрожала, но не от холода ночи — ее поразили такие важные слова. Макс крепко обнял Халиму, он чувствовал дрожь и тепло женского тела и умолял ее молчать.

— Не говори ничего сейчас! — просил он. — В жизни есть ситуации, когда слова переворачивают все с ног на голову. Сейчас как раз такая ситуация.

Халима едва сдерживала слезы, сама не зная почему. Молодая женщина была так очарована элегантностью этого мужчины, его силой и превосходством, которые неожиданно превращались в привлекательные слабости и наоборот. Она хотела рассказать ему о множестве вещей, она должна была открыться ему, пока еще не слишком поздно. И Халима начала рассказ, дрожа в объятиях мужчины, с которым стояла на углу Фридрихштрассе.

Сначала молодая женщина поведала о своем несчастном детстве, о том, как она, босоногая девчонка, вместе с отцом работала на плантациях сахарного тростника, об их первой встрече с Омаром и о той высокой цене, которую ей пришлось заплатить за его жизнь. Затем Халима рассказала об одиночестве и бесчеловечности, которые ей пришлось познать в браке с аль-Хусейном, и неожиданной встрече с Омаром. Она даже призналась, что они вместе решили бежать из Египта, и умолчала лишь об истинной причине знакомства с бароном фон Ностиц-Валльницем.

— Вот видишь, — закончила Халима свой рассказ, — ты имеешь дело с прелюбодейкой, которая убежала от мужа, что по законам Святой книги ислама считается страшным грехом. Я — одна из тех женщин, о которых предостерегал Аллах, завещая держаться от них подальше. Таких нужно запирать дома и наказывать по собственному разумению. Мужчина может расстаться со своей женой, жена же не может расстаться с мужем.

Халима ожидала, что эти слова вызовут у Макса отвращение, что он придумает, как поделикатнее извиниться, и уйдет. Честно говоря, ее не удивило бы его решение. Она даже втайне надеялась на это и была готова пережить очередную душевную боль.

Но ничего подобного не произошло. Макс прижал Халиму еще крепче и осыпал ее лицо поцелуями.

— Халима, ты приехала из далекой страны, — по-отечески понимающе произнес он, — там другая мораль и иные законы. Но теперь ты в Европе, и здесь, в Германии, все абсолютно по-другому. Ты — женщина, но обладаешь такими же правами, как и мужчина. Если твой муж плохо обходился с тобой, у тебя есть такое же право развестись с ним, как и у него. И вообще, подобные отговорки ничего не значат для мужчины, который тебя любит.

— Но есть же еще Омар! — Халима сделала отчаянную попытку высвободиться из объятий Макса. Она колотила локтями по его груди и повторяла: — Он любит меня! А я люблю его!

Эти слова, казалось, не испугали Макса. Он сжал ее руки и спокойно ответил:

— У любви свои законы, они не приемлют никакой логики. Если ты мне сегодня говоришь, что любишь Омара, то завтра все может быть совсем наоборот. Я сделаю все, что ты скажешь. Если ты меня прогонишь, я уйду, но я никогда не перестану тебя любить.