К. Брэдфорд - Юный самурай - Путь воина. Путь меча. Путь дракона

— Мне жаль, что отец Люций умер. Ты, наверное, очень расстроен.

В простом белом кимоно Акико выглядела снежинкой в белоснежном мире.

— Спасибо за участие, — поклонился Джек. — Однако вряд ли отец Люций был моим другом.

— Почему ты так говоришь? — ахнула Акико, ужаснувшись такой бесчувственности.

Джек втянул в себя воздух.

Можно ли доверять Акико? Можно ли здесь вообще хоть кому-нибудь доверять?

Но ведь ближе Акико у него никого нет. И ему больше не к кому обратиться.

— Перед тем как умереть, отец Люций сказал очень странную фразу, — объяснил Джек. — Намекнул, что кто-то хочет меня убить, и умер в слезах, умоляя Бога о прощении.

— Джек, да зачем кому бы то ни было тебя убивать? — Акико недоверчиво сморщила носик.

Джек внимательно посмотрел на нее. Можно ли довериться ей настолько, чтобы рассказать о картах? Нет, не стоит говорить всю правду. По крайней мере, не сейчас. Карты отца — единственная ценная вещь, которая у него осталась. Похоже, они очень нужны кому-то. Однако он не знает, кому именно, и в таком случае чем меньше людей посвящено в тайну, тем лучше.

— Не знаю, — соврал Джек. — Может, за то, что я гайдзин.

— И кому ты нужен?

— Я не знаю! Отец Люций умер, прежде чем успел что-то добавить.

— Мы должны об этом рассказать.

— Нет! Кто мне поверит? Скажут, что старик просто бредил перед смертью.

— Ты же поверил. — Акико уставилась на Джека изучающим взглядом. Она понимала, что Джек что-то скрывает, но японский этикет запрещал задавать вопросы напрямую.

Джек пожал плечами:

— Наверное, мне послышалось.

— Понятно. — Акико не стала настаивать. — А на случай, если ты все услышал правильно, ночью положи рядом с постелью боккэн. Я попрошу маму не гасить один фонарь — скажу, что меня кошмары мучают. Тогда если посторонним вздумается залезть в дом, то они подумают, будто кто-то не спит.

— Спасибо, Акико. Ничего не случится, — ответил Джек, не веря собственным словам.

Однако он оказался прав: ничего не случилось.

Отца Люция похоронили по католическому обряду, и Джек вернулся к привычному распорядку дня: уроки японского с Акико и занятия кэндзюцу с Ямато.

Так прошло несколько дней. Потом верховой гонец привез письмо: через неделю Масамото возвращался в Тоба.

В доме началась суматоха. Хироко лично сходила на рынок и купила все, что любит Масамото, а также наняла повару помощников для приготовления праздничного ужина. Тиро убирала, стирала, готовила комнату Масамото к его приезду. Уэкия подметал дорожки в саду и, несмотря на разгар зимы, как-то ухитрился навести там красоту.

В последний вечер перед приездом Масамото все легли спать рано, чтобы проснуться утром свежими и отдохнувшими. От возбуждения Дзиро прыгал чуть не до потолка, и Хироко с трудом удалось его успокоить.

А вот Ямато, наоборот, помрачнел. Он допоздна тренировался с мечом: чтобы заслужить похвалу отца, нужно произвести на него впечатление.

Джек улегся на футон. Сквозь сёдзи виднелся приглушенный свет ночного фонаря. В голове крутилось множество вопросов. Чего ждет от него Масамото? Требуется ли от Джека то же самое, что и от Ямато — проявить себя? Придется ли ему сражаться на мечах? Или выдержать экзамен на знание японского языка? А может, и то, и другое, и третье? Хуже всего было бы нарушить этикет и обидеть кого-нибудь.

Масамото явно не из тех, кому можно задавать вопросы, и чуть что рубит головы, не задумываясь. Он суровый и резкий. А шрамы-то какие жуткие! Интересно, что с ним случилось?

Тем не менее окружающие относились к Масамото с уважением. Акико считала, что он «один из величайших самураев всех времен». Масамото сумел вылечить сломанную руку Джека — чего не умеют лучшие хирурги в Европе. Нет, Масамото не так прост, как кажется, — шрамы на лице и мастерское владение мечом еще далеко не все.

На мгновение фонарь закрыла черная тень. Джек непроизвольно напрягся, однако никого не увидел. Шагов тоже не слышно.

Наверное, Ямато прошел в свою комнату. Или ветерок подул.

Джек перевернулся на другой бок. Закрыл глаза и, как обычно по ночам, представил себе, что стоит на носу «Александрии»: они вернулись в Англию, достигнув цели, и отец ведет корабль, а трюм забит золотом, шелком и специями, и Джесс машет им рукой с пристани…

Джек почувствовал, как по комнате скользнула еще одна тень, и открыл глаза. За его спиной сёдзи тихонько раздвинулись.

Никто никогда не входил к нему в комнату по ночам. Со всей осторожностью Джек потянулся за лежащим возле футона боккэном. Задержал дыхание и внимательно прислушался.