К. Брэдфорд - Юный самурай - Путь воина. Путь меча. Путь дракона

— Я слышала, даймё Камакура уже почти отчаялся, — сказала Эми. — Отец говорил. Утром он посылал гонца, чтобы подкупить даймё Юкимура. Обещал отдать ему провинцию Синано! Разумеется, он получил прямой отказ.

— А разве не отец Кадзуки правит Синано? — спросил Такуан.

— Да, — рассмеялась Эми. — Поэтому-то он и отчаялся.

— Если Кадзуки когда-нибудь мне попадется, провинция будет наименьшей потерей для этой семьи изменников. — Глаза Ямато сузились от ненависти.

«Интересно, куда девался Кадзуки?» — подумал Джек. Масамото посылал отряд на его поиски, но предателя так и не нашли. Разговоры о его измене поутихли, и все же она не давала им покоя, словно саднящая заноза.

— Построиться! — скомандовал сэнсэй Хосокава с крепостной стены. — Всем вернуться в казармы.

Юные самураи выстроились во дворе. Каждый отряд возглавлял сэнсэй.

Масамото стоял перед ними, нахмурившись.

— Я собрал вас для серьезного разговора.

Джек, Акико и Ямато встревоженно переглянулись. Неужели он узнал об их проникновении в цитадель? В суматохе, вызванной приближением армии Камакура, всем троим удалось вернуться в казармы незамеченными. Но отец Бобадилло мог о чем-то догадываться. Он знал, что кто-то был в его комнате, и Джек не сомневался, что священник заподозрит его. Вот отличный предлог, чтобы скомпрометировать Джека. Выходит, отец Бобадилло уже говорил с Масамото?

— Война началась. Все мы можем рано или поздно оказаться на поле битвы.

Ёри затрясся, как осиновый лист.

— Вы должны понять: наша сила в единстве, — объявил Масамото, печатая шаг вдоль строя юных самураев. — Не допускайте ни малейшего сомнения. Доверяйте друг другу все — даже жизнь.

Масамото остановился у шеренги, в которой стоял Джек, и сделал глубокий вдох. Казалось, он борется со своими чувствами. Джека прошиб холодный пот. Похоже, беды не миновать.

— Предательство одного из учеников подорвало боевой дух Нитэн ити рю.

Джек облегченно вздохнул. Речь шла об измене Кадзуки.

— Это опасно для самураев, которым предстоит воевать. Сэнсэй Ямада, поделитесь с учениками своей мудростью.

Сэнсэй Ямада подошел, опираясь на посох.

— В любой яблоне бывает одно плохое яблоко, но это не значит, что прогнило все дерево. — Он теребил пальцами кончик длинной седой бороды. Тихий голос звучал ясно и четко, перекрывая шум сражения. — Тяжелые времена лишь укрепляют корни нашей школы.

— Можно твой колчан? — Сэнсэй Ямада приблизился к Акико.

Акико удивленно протянула ему холщовый мешок. Сэнсэй Ямада вынул одну стрелу и подал Ямато.

— Сломай ее надвое.

Ямато растерянно заморгал. Сэнсэй Ямада ободряюще кивнул. Юноша взял деревянный стержень и без особых усилий разломил его на две части.

Сэнсэй Ямада достал три стрелы и снова дал Ямато.

— Сломай все три сразу.

Держась за деревянные стержни, Ямато бросил извиняющийся взгляд на Акико. Ему было неловко портить ее драгоценные стрелы с соколиным оперением. Он принялся ломать их руками, потом через колено — стрелы не поддавались. Сэнсэй Ямада жестом остановил Ямато.

— Один самурай — как одна стрела. Может убить, а может и погибнуть сам, — объяснил он, возвращая колчан Акико. Сэнсэй поднял три стрелы высоко над головой. — Только сообща мы останемся сильными и непобедимыми. Помните это, юные самураи Нитэн ити рю. Семь добродетелей бусидо навеки связывают вас между собой.

— ХАЙ, СЭНСЭЙ! — воодушевленно прогремели ученики. — ДА ЗДРАВСТВУЕТ НИТЭН ИТИ РЮ!

Крик эхом отозвался в крепостных стенах. Канонада внезапно смолкла.

— Будешь кати гури? — спросил Ёри. Лицо его сияло в бледном свете луны.

Он протянул Джеку блюдце с коричневыми орешками. Тот стоял над перилами деревянного моста в чайном саду цитадели, задумчиво наблюдая за золотой рыбкой.

— Это сушеные каштаны, — объяснил Ёри и взял с блюдца одну штуку. — А еще кати означает «победа». Поэтому его светлость и велел подать их на праздничный стол. Мы победили, Джек! Победили без боя!

Джек тепло улыбнулся, глядя на бурную радость друга, и попробовал сладкий каштан. Недаром это вкус победы.

Военные действия прекратились неделю назад. Даймё Камакура направил соглашение о мире и признал, что попытка захватить Осакский замок была ошибкой. Неожиданно раскаявшись, он пообещал, что не будет нападать на преданных Сатоси людей, оспаривать его право на престол и прекратит преследование чужестранцев. Камакура даже запечатал документ каппаном — кровью из своего пальца — в знак того, что признает его священным и нерушимым.