К. Брэдфорд - Юный самурай - Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Он сошел с деревянного помоста и направился к святилищу. Под ногами захрустели камешки.

Голоса внезапно смолкли. Кто-то задул свечу.

Джек вернулся на помост, ругая себя за спешку. На сей раз он торопливо прокрался по краешку сада, стараясь держаться в тени, спрятался в нише у входа в храм и стал ждать.

Оттуда никто не выходил.

Джеку показалось, что он простоял так лет сто. Наконец мальчик решился. Он медленно подошел к сёдзи и чуть-чуть отодвинул ее. Повеяло ароматом благовоний. Внутри на небольшом каменном возвышении восседало изваяние Будды, окруженное подношениями: фруктами, рисом и бутылочками сакэ. В святилище было пусто.

— Что тебе нужно? — вдруг спросил повелительный голос.

Джек развернулся. Сердце едва не выпрыгнуло у него из груди.

Перед мальчиком стоял монах в серых одеждах. Это был человек средних лет, коренастый, сильный, с бритой головой и темными блестящими глазами. Джек подумал, не лучше ли убежать, но в позе монаха было что-то такое, из-за чего мальчик сразу бросил эту мысль. В спокойствии незнакомца таилась угроза. Он соединил кончики пальцев, словно в молитве, однако ладони выглядели смертоносными, словно два танто.

— Я… я искал друга, — промямлил Джек.

— Посреди ночи?

— Да… я волновался за нее.

— У нее беда?

— Нет, но я не знал, куда она идет…

— И следил за ней?

— Да, — ответил Джек, заливаясь краской, словно получил пощечину.

— Ты должен уважать чужие тайны. Если бы твоя подруга нуждалась в помощи, она бы попросила тебя пойти с ней. Как видишь, ее здесь нет. Думаю, тебе пора.

— Да. Простите. Я ошибся…

Джек низко поклонился.

— Ошибешься, если поступишь так снова, — отозвался монах, однако его лицо так и не смягчилось. — Ошибки учат мудрости. Полагаю, ты усвоишь этот урок.

Он проводил Джека до главных ворот и указал на них:

— Надеюсь, больше я тебя тут не увижу.

Створки закрылись, и Джек остался один на каменных ступенях.

Он побрел назад, в школу, раздумывая над своим поступком. Монах прав. Разве он, Джек, имел право следить за Акико? Она всегда ему доверяла. Сдержала слово и никому не сказала об отцовских картах, а вот Джек не проявил никакого уважения к ее тайнам. Шпионил за ней. Мальчик ненавидел себя за это.

И все же его мучили сомнения. Акико не призналась, что уходила из школы ночью. Что же она такое делала, если ей приходилось лгать?

Проходя мимо комнаты Акико, Джек не удержался и заглянул к ней. За кем же он ходил в Храм умиротворенного дракона?

Акико лежала в постели и спала крепким сном.

— А я-то еще думал, что цветущие вишни — это красота, — сказал Джек, восхищенно глядя на клены в саду храма Эйкан-до.

В тот день Акико пригласила друзей на праздник Момидзи гари. Он был похож на Ханами, который устраивали весной, только проводился осенью, когда кроны деревьев загорались волшебным многоцветьем. Зрелище поразило Джека. Склон холма, насколько хватало глаз, пылал багряной, золотистой, оранжевой листвой.

— Давайте поднимемся на Тахото, — предложила Акико, показывая на трехэтажную пагоду, чья вершина пронзала пылающие кроны, словно копье. — Оттуда прекрасный вид.

Вслед за девочкой Джек, Ямато, Сабуро, Ёри и Кику поднялись на пагоду. Отсюда нежные листья кленов были похожи на золотистые снежинки.

— Великолепно, правда? — спросил гулкий голос.

За ними стоял сэнсэй Кано, учитель бодзюцу. Хоть он и был слепой, но, похоже, наслаждался видом вместе со всеми.

— Да, но… Неужели вы что-то видите? — спросил Джек, стараясь не обидеть учителя.

— Нет, Джек-кун, но жизнь — гораздо больше, чем картинка перед глазами. Может, я и не вижу, но все равно могу наслаждаться Момидзи гари. Я ощущаю цвета, чувствую запах кленов и увядания. Слышу, как листья летят, порхая, словно крылышки бабочек. Закрой глаза и поймешь, о чем я говорю.

Все последовали его совету. Сначала Джек слышал только неясный шум, но вскоре звук стал отчетливей и превратился в шелест сухой листвы, похожий на шепот дождя. Не успел мальчик раствориться в новых ощущениях, как рядом кто-то хихикнул.

— Хватит! — крикнула Кику.

Сабуро щекотал ее за ухом веточкой. Кику схватила охапку сухих листьев и бросила ему в лицо, попала и в Ямато. Миг спустя между ними уже разгорелся бой.

— Тот, кто смеется, гостит у богов, — грустно заметил сэнсэй Кано и зашагал прочь, оставив юных самураев хохотать и носиться по сухой листве.