Кэролайн Роу - Лекарство от измены

Исаак повернул голову к открытому окну и фыркнул.

— У этой вспышки молнии странный запах серы, — сказал он. — Я думаю, стоит провести дополнительные исследования.

Немногие во дворце спали той ночью. Вооруженные мужчины, мокрые и торопящиеся, сновали по зданию, выбегая из дверей и вбегая обратно, разнося приказы, передавая сообщения. Приемные были отданы под расследование событий ночи. Двадцать четыре мокрых и испуганных горожанина, не сумевших раствориться в темноте после удара молнии, были загнаны в зал и сидели там под охраной, объясняя любому, кто соглашался их слушать, что они пошли на площадь, чтобы послушать барабаны и пение.

В то время как дон Арно организовывал охоту на остальных заговорщиков, дон Элеазар поймал измотанного офицера, который пытался скоординировать дознание.

— Внутренний Совет состоял из шести человек, — сказал он. — Мы знаем три имени. Узнайте, находится ли кто-либо из них в этой группе, — добавил он, вручая ему список. — Получите остальные имена, если сможете, — кто-нибудь наверняка захочет выдать одного-двух ради спасения своей шкуры, — и пошлите их Арно.

— Я не из Жироны, господин, — сказал офицер. — Имена мог бы выяснить один из местных офицеров. Это сбережет время.

— Все местные с Арно, — сказал Элеазар. — Дайте-ка посмотрю. В этом деле замешаны слишком многие из священников. Его преосвященство и каноник сейчас с его величеством. — Он прикинул, кто еще есть в здании. Есть некий Йохан, но от него мало толку. Девушку следует отослать домой вместе с отцом. Но парнишка, их слуга, может помочь. Он повернулся, чтобы уйти. — Он очень испуган, — добавил он. — Спрячьте его и не показывайте. И возьмите моего писца. Он будет вам полезен.

— Ребенок? — удивленно сказал офицер. — Ладно, лучше честный мальчишка, чем мужчина, который лжет. Спасибо.

Вот так, подкрепившись фруктами и скудной пищей, Юсуф отправился, все еще вздрагивая, вниз в комнату, где допрашивали заключенных. Один за другим они вставали перед писцом, который записывал их имена, род занятий и причины, по которым они оказались на площади. И так же одного за другим Юсуф внимательно рассматривал их из темного угла, где он сидел, почти скрытый спиной офицера.

— Они будут знать, что я был здесь? — спросил Юсуф.

— Никто не знает, что ты здесь, кроме дона Элеазара. И меня, — сказал молодой человек. — И он не сказал мне твое имя.

Родриго был первым, кто оказался перед писцом. Он указал свое имя, занятие, и с убежденным возмущением рассказал о своих действиях вечером. Он был в таверне, обслуживал гостей.

— Хотя, Бог знает, — сказал он, — возможно, я тоже закрыл заведение. Я продал так мало вина, что в нем можно было утопить муху. Затем я пошел на площадь, потому что услышал барабаны.

— Это действительно его имя? — пробормотал офицер.

— О да, — сказал Юсуф. — И его не было на встрече.

Вот так Юсуф помогал отделять «козлищ», бывших в банях на сходке, от «агнцев», которые пришли позднее. Осталось только трое мужчин. Юсуф осторожно потянул офицера за рукав.

— Он лжет, — сказал он, кивая на человека, стоящего перед писцом, улыбающегося и потеющего. — Его зовут Санч, и он из Внутреннего Совета.

— Превосходно, парень. А что с остальными двумя?

— Этот — Мартин. Он входит в Совет, — сказал Юсуф. — Другого на сходке не было.

— Тебе пора в постель, парень, — сказал офицер. — Это тебе. — Он сунул Юсуфу монетку в руку и пошел разбираться с Санчем.

Юсуф поклонился и ушел. Он бросил монетку нищему, выбрался из дворца и тихо побежал по ночному городу к дому лекаря.

Схватить удалось только Санча, конюха, и Мартина-переплетчика. Те двое, кто выступали перед толпой на сходке, и писец Раймунт исчезли. Всю остальную часть ночи Мартин покрывался липким потом страха и клялся, что Братство — это всего лишь группа почтенных, опытных торговцев, стремящихся улучшить свои дела и испытывающих особое почтение к своему небесному покровителю, святому Михаилу.

Больше от него ничего не удавалось добиться.

Санч, конюх, рассказал бы больше — много больше, — если бы только мог. Он рассказал им все, что знал, и приплел дополнительно несколько выдумок, но он понятия не имел, кто были эти два незнакомца.

— Они никогда ничего не говорили про себя. Они не были Мечом, — сказал он. — Мы были Мечом. Меч — это группа.

— Кто был человеком, который последним говорил на сходке?

— Последним? — спросил Санч.