Кэролайн Роу - Лекарство от измены

— Но, конечно, после смерти доньи Санксии опасность ушла, — сказала сестра Агнета.

— Без сомнения, — сказал Исаак. — Тем не менее…

— Я согласна с лекарем, — сказала аббатиса. — Она поручена нашей заботе, сестра Агнета. Она — наша духовная дочь, и мы должны ее охранять.

— Ракель — самый внимательный опекун, — сказал Исаак, — но она одна. В шестнадцать лет время от времени нужно спать.

— Сестра Бенвенгуда, наша больничная сестра…

— Не думаю, донья Эликсенда. Насколько хорошо вы ее знаете?

Аббатиса задумалась.

— Не очень хорошо. Но ведь сестра очень опытна, — наконец произнесла она. — Она приехала к нам из Таррагоны только три месяца назад. Мор унес всех сестер, заботившихся о больных, кроме сестры Теклы, но та постарела и сильно ослабела.

— Кто-то, кому вы абсолютно доверяете, должен постоянно находиться рядом с Ракель. И сестру Теклу следует удалить оттуда. Она много пьет…

— Пьет? Кто дал ей вино? — спросила аббатиса.

— Я не знаю, — ответила сестра Агнета. — Но вскоре я узнаю. У нее есть эта слабость…

— И многие знают об этой слабости?

— Да, — сказала аббатиса нетерпеливо. — Она боролась с нею много лет. Но если кто-то принес ей вино… — Она остановилась. — Сестра Агнета будет освобождена от своих обычных обязанностей, чтобы помочь вашей дочери.

— Хорошо, госпожа, — сказала сестра Агнета.

— И к ним никто не должен входить, кроме нас, — сказал Исаак. — Меня беспокоит этот странный пузырек в одежде фальшивой монахини.

Юсуф сидел в тени стены около ворот женского монастыря, рисуя в пыли картинки и задаваясь вопросом, почему он согласился остаться с лекарем. Может, стоит встать и убежать? Маленькая дверца, используемая для обычных хозяйственных нужд, была открыта; жирная монахиня, охранявшая ворота, вряд ли побежит за ним. Все же он остался, рисуя картинки, охваченный странной усталостью, сковавшей его члены и сделавшей голову тяжелой. В последние двенадцать часов мальчик спал и ел больше, чем за много предыдущих дней, и тем не менее его тело, казалось, больше не могло жить без еды и отдыха. Он вспоминал о деревянном столе под виноградной лозой во внутреннем дворике мастера Исаака, нагруженном изысканной едой — финиками, инжиром и абрикосами, мягким сыром, смешанным с медом и рубленными орехами. Картинка распалась и превратилась в большой праздничный стол, прогибающийся от еды: тонкие пряные пироги, истекающие медом, желе, источающее аромат роз, конфеты, сладкие и липкие, высокие горки риса, ярко-желтые и пахнущие шафраном, маленькие жареные пирожки с мясом, имбирем, кардамоном и другими специями, названия которых он не мог припомнить….

— Юсуф! — произнес голос над его головой. — Пришло время отправить тебя в бани и помыть, иначе мы вернемся домой слишком поздно и опоздаем к обеду.

Мальчик быстро проснулся и с испугом вскочил на ноги. Некоторое время он не мог понять, где он находится.

— Да, господин, — сказал он.

Улицы города понемногу начинали пустеть из-за дневной жары. Стихли скрежет колес по булыжникам и крики коробейников. Торговцы складывали свои товары и закрывали лавки. Отовсюду доносился запах еды, варившейся и жарившейся на огне. Когда Исаак и Юсуф подошли к баням, Большой Йохан закончил освобождать и чистить центральную ванну и готовился нарезать себе на обед хлеб и кусок сыра.

— Эй, Йохан!! — позвал Исаак с верхней ступени лестницы, ведшей к баням. Его голос отозвался эхом в прохладном зале, залитом мягким светом. — У меня здесь мальчик, которому надо хорошенько вымыться.

— Добрый день, мастер Исаак, — сказал Йохан, выступая из темноты. — Большая ванна закрыта…

— Епископ сказал мне, — ответил Исаак. — Разве мы не можем все же вымыть его?

— Есть маленькая ванна. И горячая вода. Этого мальчика зовут Юсуф?

Юсуф посмотрел вверх на человека, возвышающегося над ним.

— Да, господин. Я Юсуф.

— У меня здесь новая одежда, которую послала ваша хозяйка.

— Отлично. Возьми его и вымой, — бодро сказал Исаак. — И одень в чистое. Я отдохну, если вы найдете для меня скамью.

Мирные размышления Исаака были прерваны протестующим криком.

— Я не буду снимать это! — Слова отразились пронзительным эхом от сводчатого потолка и ударили по плиткам. За ними последовала низкая басистая ругань.

Исаак нащупывал путь, ведя рукой и палкой по стене, и пошел под аркой в направлении голосов. Когда он решил, что его уже могут услышать, он прервал скандал.