Клод Изнер - Мумия из Бютт-о-Кай

— Эта хозяйка пансиона — лицемерка, она не позволила мне подняться к Альфонсу, потому что скрывает что-то подозрительное! А если она его прикончила и повесила в шкафу рядом с полосатым костюмом?

— Вы преувеличиваете, Жозеф. Успокойтесь, а то мы не сможем одурачить Кэндзи.

Будто только и ждавший этой реплики, колокольчик прозвенел. К Кэндзи направился любопытный персонаж. Под расстегнутым пальто виднелась зелено-желтая рубашка, подбородок был укутан кашне. На ногах красовались деревянные сабо, громко стучавшие по полу. Длинные светлые волосы прикрыты бобровой шапкой. Незнакомец зарос бородой до самых глаз — маленьких, небесно-голубого цвета, похожих на яркие камешки, вдавленные глубоко в лицо. Войдя, он немедленно устремился к новинкам.

— Hello, дорогой собрат. Надеюсь, ваша лавка примет мой план социального обновления, и когда я создам профсоюз, будет подчиняться его правилам.

— Что это будут за правила, мсье Шанморю? — холодно спросил Кэндзи.

— Не продавать ни одного произведения по цене ниже установленной мною. Комитет утвердит расценки. Все книги будут рассортированы в алфавитном порядке, на этикетке указано заглавие и цена, приложена закладка, а на карточке, составленной на старофранцузском, будут написаны разумные советы по уходу за книгами, а также строгий запрет сыпать на них пепел от сигарет.

— А из кого будет состоять этот комитет?

— В основном из меня. Но я еще с вами об этом поговорю. Hic et nunc меня интересует совсем другое. Два ваших компаньона обещали мне прийти оценить тома, украшенные экслибрисом каноника Антуана Шевалье, которыми набита моя кладовка, как бочка селедкой. Раритет 1650 года.

— А что это вы сказали вначале? На каком языке?

— Латынь, мсье Мори, латынь. Я сказал: «здесь и сейчас».

Виктор и Жозеф показались из задней комнаты. У обоих были такие детски невинные лица, что это сразу показалось Кэндзи подозрительным.

— Я намеревался пойти в Друо, — запротестовал Кэндзи.

— Клянусь собственной матерью, вернусь к полудню! — завопил Жозеф.

— Аккуратнее с клятвами, а не то ваши выходки отразятся на здоровье вашей матери и положат конец терпению вашего тестя!

«Они принимают меня за идиота! Шанморю, раритет! Как же!» — размышлял Кэндзи, следя за тремя мошенниками через витрину.

— Главное, держите язык за зубами и не забудьте упаковать два тома с пресловутым экслибрисом, — посоветовал Виктор Шанморю, чьи сабо уже стучали по тротуару улицы Сен-Пер.

Полицейский Шаваньяк и Жербекур, подручные комиссара Рауля Перо, следили за Роанским двором, замерев, как два огородных пугала. Они должны были отслеживать визиты в дом Александрины Пийот Виктора и Жозефа. Шаваньяк сделал знак Жербекуру быть начеку: подозреваемые как раз проскользнули к сараю.

При виде свалки, где, возможно, была погребена коробочка из-под мигренина, Виктор тяжело вздохнул. Жозеф тоже.

— Представьте, что через тысячи лет археологи, перерывая этот квартал, найдут чучело выдры, шляпки, корсет и кринолин. Какой вывод они сделают? Наверняка решат, что предки были маленькими волосатыми млекопитающими, носившими дырявые шляпы и запиравшими своих врагов в клетках из китового уса.

— Жозеф, мы торопимся! Давайте не тратить время на всякие глупости!

Следующий час они потратили на то, что копались в грудах странных предметов, назначение которых было порой сложно определить. Например, там была ракетка для бадминтона без ручки, но зато с прикрепленными к ней искусственными цветами. Иногда перед ними вдруг открывалось месторождение вафельниц или рудная жила ложек для абсента. Заметив какую-нибудь коробочку, они старались поскорее вытащить ее из-под груды хлама, а потом, чихая от пыли, смотрели на упаковку из-под ливонских капель, шоколада Menier или ликера на травах.

— Это бесполезно, мы зря теряем время, — в конце концов заметил Виктор.

— Не совсем, — возразил Жозеф, держа пачку листочков в руке. — Здесь говорится о жирах и стеариновой кислоте, а подписано Шеврелем. Это понравится мсье Мандолю!

— Браво, Жозеф! Он будет в восторге, а мы воспользуемся этим, чтобы спросить о химической формуле из книжечки. Или вы хотите подвергнуть мсье Шодре такому же допросу?

— Нет, спасибо, он мне постоянно талдычит об Эжене де Миркуре, чьи работы я никак не могу достать. Ну что, мы правда сматываемся? Здорово! Вы позволите?

Жозеф нацарапал несколько слов в своем блокноте, почему-то насвистывая мотив, услышанный на улице Корвизар. Сдерживая раздражение, Виктор проворчал: