Кэролайн Роу - Противоядие от алчности

— Не беспокойте поваров его преосвященства, — торопливо произнес аптекарь, представляя себе хаос и ссоры, которые начнутся на монастырской кухне. — Мы приготовим отличный бульон и, если это сможет придать ему сил, немного вина и взбитое яйцо.

— Лучшего и пожелать невозможно, — сказал Исаак, и аптекарь отправился отдать соответствующие приказы, довольный тем, что избавил своих подручных от лишних хлопот и сумел обеспечить все необходимое раненому гостю.

Когда епископ пришел проверить состояние раненого, в комнате уже было несколько посетителей. Исаак склонился над больным и прижал ухо к его груди. Ракель находилась у стола, на котором стояла свеча. Она намеревалась зажечь ее, когда естественного освещения будет недостаточно.

— Как вы себя чувствуете, молодой господин Жилберт? — спросил епископ.

— У меня превосходные сиделки и есть все необходимое. — Когда епископ улыбнулся ему своей дежурной улыбкой и повернулся, чтобы уйти, молодой человек потянулся к нему здоровой рукой и схватил епископа за рукав. — Тысяча извинений, ваше преосвященство, могу я поговорить с вами?

— Конечно, если это не слишком утомит вас. — Беренгер сел на стул, который стоял в изголовье кровати больного, и наклонился поближе.

Жилберт отпустил его руку и заговорил тише.

— Ваше преосвященство, вы и ваши спутники направляетесь в Таррагону. Я прошу вас, пожалуйста, не оставляйте меня здесь в монастыре, поскольку монахи… возьмите меня с собой.

— Для человека в вашем состоянии это будет тяжелая поездка.

— Нет, нисколько. Я очень сильный. Уверяю вас, я пережил худшее. А если я не переживу поездку, то это означает, что я перейду в руки Господа, а это намного лучше, чем находиться в руках людей. Нет, — продолжал он, — пожалуйста, не останавливайте меня, пока я не сказал вам всего, что должен. Мой отец проживает в крошечном загородном имении, очень бедном, но он — единственный владелец имения. Вдруг туда, где я был до недавнего времени, до меня дошло сообщение, что он очень болен и очень желает увидеть меня прежде, чем умрет. — Он замолчал, ловя ртом воздух. — Ваше преосвященство, незадолго до моего отъезда мы сильно повздорили, и я не могу вынести того, что он сойдет в могилу, не зная, насколько я сожалею о каждом из сказанных тогда слов, что я люблю и уважаю его больше, чем кого бы то ни было на этой земле. Если я умру по дороге к нему, пусть так и будет. Но я должен попытаться. Умоляю вас, ваше преосвященство, мне послал вас сам Господь. Я был почти мертв, но меня нашел благочестивый епископ, с которым ехал опытный лекарь, — это не может быть случайностью. Кто еще может помочь мне добраться до дома?

— Вы так красноречивы, объясняя причины своей просьбы, молодой человек, — сказал Беренгер. — Я обсужу этот вопрос с лекарем, и, если это окажется возможным, мы сделаем, как вы просите.

— Он в состоянии ехать с нами? — спросил Беренгер.

Исаак покачал головой.

— Стоит задать вопрос иначе: в состоянии ли он оставаться там, где все, кто способен ухаживать за ним, могут оказаться разносчиками болезни. Мы не можем оставить его здесь. Придется взять его с собой.

— А потом?

— В Барселоне, с разрешения вашего преосвященства, он поедет со мной. Мы остановимся в доме Мордехая бен Иссака, моего знакомого лекаря. Там ему будет обеспечен самый лучший уход. А там посмотрим. Я не вижу на нем печати неминуемой смерти, хотя опыт и здравый смысл подсказывают мне, что его шансы выжить сейчас не слишком велики и зависят от обстоятельств.

— Я хотел бы доставить его к дому его отца, — сказал епископ.

— Если это будет возможно, ваше преосвященство, вы это сделаете. Но его состояние ухудшается. Жар усиливается. Этой ночью ему будет нужен тщательный уход.

Это была очень долгая ночь. Сразу после ужина Исаак решительно отправил Наоми спать.

— Кто будет заботиться о нем утром, — спросил он, — если ты спишь на ходу?

Та неохотно подчинилась.

Затем он повернулся к дочери:

— И я также намерен поспать, по крайней мере немного. Если я буду нужен, разбуди меня. Мне выделили комнату рядом с раненым.

— Юсуф шел два дня пешком, отец. У него глаза слипаются.

— Тогда ему также надо дать отдохнуть.

— Я останусь с молодым человеком, — твердо произнесла Ракель. — Не в первый раз.

— Я тоже присмотрю за ним, Исаак, — раздался другой знакомый голос. — Мы с Ракель вместе позаботимся о нем.

— Юдифь, дорогая моя, — сказал лекарь. — Разве ты не устала от долгой дороги?