Кэролайн Роу - Успокоительное для грешника

После захода солнца массивные городские ворота закрывали и запирали. Когда Исаак и его спутник подошли к ним, их провожатый уже договорился о выходе, привратник запер маленькую внутреннюю дверь и повесил ключи на гвоздь. Он собирался вернуться к обычному вечернему времяпрепровождению, то есть к большому бурдюку вина. «Хочу отметить святой день» объяснил он и предложил им разделить с ним вино. Их отказ как будто вызвал у него недоумение, еще больше привратника удивило их нелепое желание выйти из города.

— Уже поздно, сеньоры, — сказал он. — Слишком поздно. Вам лучше бы остаться в городе.

— Мне нужно повидать человека, — ответил Исаак, — живущего за воротами.

Привратник вгляделся в его лицо.

— А, — произнес он. — Я знаю вас. Вы врач, так ведь? Там кто-то заболел? Это другое дело.

И снял кольцо с ключами с гвоздя.

— Нет, — сказал Исаак. — Я иду просто подышать свежим воздухом.

— Вы готовы платить деньги, чтобы подышать воздухом за воротами? — спросил озадаченный привратник. — Воздух там тот же самый, разве не так?

Усилия, потраченные на это логическое рассуждение, потребовали очередного возлияния, и привратник не замедлил принять необходимое средство. Потом взглянул на свои ключи.

— В самом деле, привратник. Воздух тот же самый, — сказал Исаак, позвякивая горстью монет. — Важно, кто дышит им вместе с тобой, так ведь? — добавил он.

— Да, сеньор, — ответил привратник, глядя теперь на руку врача.

— Открывай дверь, добрый человек, — нетерпеливо сказал спутник Исаака. — Наш друг уже заждался нас.

— А, — сказал привратник. — Конечно, — и завозился с ключами, сунул в замок сперва один, потом другой. — Ну, вот, — сказал он, толкнув толстые доски. — Дверь открыта, так ведь?

Исаак положил в раскрытую ладонь привратника монету, потом другую.

— В честь твоего святого дня.

Привратник, не закрывая двери, смотрел вслед уходящим.

— Пьяный небось, — пробормотал он, взглянув на деньги в своей руке. — Пьяный дурак, — произнес он громко, с трудом ворочая языком. Покачал головой, похлопал глазами, сосчитал деньги и сунул их с преувеличенной осторожностью в кошелек.

Спрятав свое маленькое богатство, привратник сел, прислонившись головой к воротам, и под умиротворяющим ветерком, дувшим в открытую дверь, спокойно заснул.

— Эй, сеньор Меркурий, — позвал Исаак. — Подождите минутку.

— Что? — спросил провожатый, прекратив быстрый подъем по крутому склону холма и оглянувшись.

— Где место, которое назначил для встречи сеньор Висенс?

— Я должен проводить вас туда, сеньор Исаак, — сказал провожатый. — Он приведет вас обратно.

— Да, я знаю, — сказал врач. — Где это?

— Хозяину еще не безопасно встречаться с вами. Слишком светло. Если последуете за мной, я провожу вас туда, где вы сможете спокойно подождать его.

Провожатый повернулся и стал подниматься впереди них.

— Скрытный человек, — прошептал Исаак спутнику. — Узнаешь его?

— Трудно сказать, сеньор. На голове у него капюшон, лицо в тени, но он мне кажется незнакомым.

— А, — сказал Исаак. — Голос его я уже слышал, но довольно давно. Его зовут Марк. Крупный человек, — добавил он, — с грубыми чертами лица и неприветливым выражением.

— Значит, вы видели его? Собственными глазами?

— Да. Уже давно, когда был еще зрячим. За год или два до того, как город поразила черная смерть. Он уехал после одного неприятного происшествия, оставаться здесь ему было неразумно. Удивляюсь, что он осмелился вернуться.

— Кем он был? Стражником?

— Слугой. В одной богатой семье. Очень полезным слугой, — добавил врач язвительно. — Где он сейчас?

— Над нами. Идет к купе деревьев у вершины склона.

— Там кто-нибудь еще есть?

— Я никого не вижу. Вы ожидали, что там кто-нибудь будет?

— Надеялся, — ответил Исаак.

Темнота спустилась во двор Исаака раньше, чем окутала холмы вокруг города. Юдифь сидела в меркнущем свете и думала. У нее не было склонности к размышлениям, и ее хлопотливая, организованная жизнь оставляла на это мало времени. Юдифь не тратила времени на вопросы, что хорошо и что дурно в этом мире, на обдумывание неисследованного, этот образ жизни она усвоила с детства. Но теперь считала, что должна отложить свою работу, забыть об указаниях мужа и долго, напряженно думать о том, что делать дальше.

Лия с Наоми закончили дневные дела; они стояли в коридоре перед кухней и смотрели во двор, наблюдая за хозяйкой с некоторой тревогой. Юдифь ничего не делала, сидела неподвижно. Близнецы, которым уже надлежало лежать в постели, играли возле кустарника, а она как будто не замечала их.