Кэролайн Роу - Успокоительное для грешника

Уединение в комнате не помогало. Унизительная правда заключалась в том, что ее волновало поведение Даниеля, то, что он обратил свое внимание на другую. Очень волновало. Ей в ее надменности не приходило в голову, что она может уступить его другой, более щедрой на улыбки и внимание. Она все время предполагала, что, если не появится кто-то более интересный, она выйдет замуж за Даниеля, и он будет очень благодарен ей за то, что она снизошла до него.

То, как незамужние подруги и знакомые поглядывали на Даниеля, веселило и радовало ее. Какой она была дурой! Любая другая восприняла бы это как предостережение. Никогда она не была так рассержена и обеспокоена, в тот момент, когда по велению долга занималась маленькой сеньорой Лаурой и была вынуждена терпеливо слушать ее болтовню о том, какой Даниель обаятельный. Велась болтовня наверняка со злым умыслом. Живя в городе, где простая кухонная служанка не может завести ухажера без того, чтобы все не обсуждали этого, Лаура прекрасно знала, что Даниель был привязан к Ракели.

Или не был? Что, если он никогда особенно не интересовался ею? Если он позволял дяде и тете подталкивать себя к ней, они были бы довольны этим браком, потому что он объединил бы уже дружественные семьи и принес бы их племяннику богатое приданое? Щеки ее вспыхнули, она перевернулась, уткнулась лицом в подушку и заплакала.

Покой во дворе нарушил звон колокола у ворот.

— Кто это может быть в такой час? — раздраженно спросила Юдифь.

— Я думаю, друг, — ответил Исаак. — Судя по спокойному поведению кошки.

Кошка открыла один золотистый глаз, дернула ухом в сторону ворот и снова задремала.

— Это Даниель, — сказала Юдифь, встала и направилась к воротам. — Я впущу его. Он может пол дня звонить, пока Ибрагим его услышит. Входи, Даниель. Надеюсь, все здоровы?

— Совершенно здоровы, сеньора Юдифь, — ответил молодой человек. — Простите, пожалуйста, что нарушил ваш покой, но я пришел повидать сеньора Исаака по одному незначительному делу.

— Ничего, — ответила Юдифь, воспитание не позволяло ей оставаться во дворе после такого недвусмысленного намека. — Прошу извинить меня. У меня много дел. Возможно, мы сможет поговорить потом, — негромко сказала она, быстро поднялась по лестнице и села там, откуда могла слышать разговор.

— Мама! Кто там? — спросила Ракель, открыв дверь своей комнаты.

— Просто-напросто Даниель, дорогая, — ответила Юдифь. — Пришел поговорить с твоим папой по какому-то делу.

— А, — произнесла Ракель. Закрыла дверь и снова бросилась на кровать.

— Сеньор Исаак, приношу прощения, — сказал Даниель. Если он и надеялся увидеть Ракель, сидящую с другими членами семьи, то не подал вида. — Прошло несколько дней с тех пор, как я побывал в монастыре. Я собирался сразу же рассказать вам, что там узнал, но всякий раз, когда приходил, было невозможно поговорить с глазу на глаз. Вы занятой человек, сеньор Исаак, — уныло добавил он.

— Я не беспокоился об этом, — ответил врач. — Твои подвиги хорошо известны.

— Какие?

— К примеру, ты очень долго разговаривал с братом Жуакином. Дон Видаль де Бланес упомянул об этом епископу.

— Неужели? — сказал Даниель. — Я думал, что был более осторожным.

— Даниель, я удивляюсь, — недовольно сказал Исаак. — Уж ты-то должен знать, как быстро расходятся новости и слухи в маленькой общине. Думаю, монах даже чихнуть не может, чтобы от силы через час это не стало известно всем.

— Но они как будто почти не разговаривают друг с другом! — сказал Даниель. — Ну, что ж — простите, если стал причиной неприятностей. Но все же позвольте рассказать вам о том визите.

— Конечно, рассказывай.

— Когда я закончил дела с настоятелем — у него ушла всего минута, сеньор Исаак, чтобы примерить перчатки и сказать, что он доволен ими — я спросил монаха, который привел меня в его кабинет, как себя чувствует молодой Жуакин. Объяснил, что встречался с ним в доме сеньора Гвалтера, и сказал, что всем интересно, как у него дела. Постарался задать вопрос небрежно — словно спрашиваю из простой любезности, а не из любопытства. Видимо, у меня это получилось плохо, — добавил он.

— И ты получил ответ? — спросил врач.

— Можно сказать так, — ответил Даниель. — Мы шли по монастырю, и этот брат указал мне на монаха, работавшего в небольшом декоративном садике в центре. Сказал: «Вот он. Ступня его зажила, но он все еще какой-то странный. С цветами обращаться умеет». Потом сказал, что привратник выпустит меня, и ушел. Сперва я счел это очень странным, потом я решил, что он тактично позволил мне поговорить с братом Жуакином. И я подошел к нему.