Кэролайн Роу - Успокоительное для грешника

Шальтиель сделал паузу.

— Я отвлекся от темы. Прошу вас, Исаак, присаживайтесь. Стул рядом с вами.

Юсуф придвинул своему учителю стул, и Исаак сел.

— Обследовать вас, сеньор Шальтиель?

— Не сейчас, Исаак. С этим можно повременить.

Он побарабанил пальцами по столу, а потом, уже другим голосом, более громким и уверенным, заговорил:

— Я не вижу ничего дурного в том, что вы посвящаете так много времени лечению епископа. Я думал об этом и решил, что тут нет ничего дурного.

— Благодарю, сеньор Шальтиель, — учтиво сказал Исаак.

— Однако меня очень беспокоит, что вы помогаете ему в поисках идолопоклоннического символа — этого орудия зла — которым он хочет украсить свой храм.

— Я не делал этого, сеньор Шальтиель, — сказал врач.

— Пожалуйста, позвольте мне высказаться, а потом можете отвечать.

— Конечно.

— Кроме того, сеньор Исаак, вы втащили в это болото свою простодушную семью, в том числе и Юсуфа.

— С чего вы взяли? — спросил Исаак. — Это неправда.

— Мне сказали, что ваша дочь Ракель и ваша жена помогают вам, как и ваш ученик. Этим вы подвергаете их и нас серьезной опасности. Говорят, из-за этого предмета в городе пробудилась сильная ярость. Связь вашей семьи с ним означают, что эта ярость вполне может обратиться против нашей общины и привести к ужасным последствиям. Если уж не можете держаться в стороне от ложного бога, то старайтесь уничтожить его, а не спасти от забвения.

Исаак сделал пять глубоких вдохов, чтобы подавить нарастающий гнев. Через несколько секунд он перестал гневаться на человека, у которого на каждую минуту слушания праздной болтовни приходится десять часов размышлений на пути к мудрости, и гнев его обратился против тех, кто исказил действительность и наполнил слух ученого ложью. Исаак не отвечал, пока не почувствовал, что сможет сдержаться.

— Сеньор Шальтиель, — заговорил врач, — я не сомневаюсь в вашей учености. Вы росли под руководством великих учителей, кое-кто из них учился вместе с самим Нахманидесом. Я не сомневаюсь в вашей мудрости, но прошу подумать, верны ли ваши сведения.

— Если что-то в данном вопросе может быть сказано в вашу пользу, сеньор Исаак, — произнес ученый холодным голосом, в котором звучало сомнение, — буду рад это услышать.

— Позвольте мне сказать, что, на мой взгляд, я делаю, и если вы обнаружите в этом зло, я выслушаю вас и…

— И прекратите?

— И подумаю, — ответил Исаак.

— Вы всегда были упрямы. Но я готов выслушать вас.

— Один человек — из числа моих пациентов — был убит.

— Все говорят, чарами и волшебством, — сказал ученый.

— Нет, сеньор Шальтиель. Кинжалом в сердце. Тут нет никакого волшебства. При этом у него была похищена крупная сумма в золотых монетах, треть которой принадлежит человеку, обладающему высокой репутацией и большим авторитетом в нашей общине.

— Дорога к мудрости не выложена золотом.

— Да, сеньор. Согласен. Но Аструх де Местр использует свое золото и для помощи бедным. Будет печально, если он не сможет больше этого делать. Дурное последствие дурного поступка, — Исаак сделал паузу. — Вы наверняка скажете мне, что бедным помогают и другие, и я признаю, что вы правы.

— Вы верно читаете мои мысли, сеньор Исаак.

— Что еще более важно, я стараюсь предотвратить самое дурное последствие этого поступка. Слухи о смерти Гвалтера разбудили неистовство страха и алчности, прикрываемых верой, которое может вызвать большую беду. Кто-то должен найти человека, который совершил убийство лично или подослал убийц, и золото, ради которого совершено это преступление. Кто-то должен показать испуганным толпам, что здесь действовала не волшебная сила, а человек. И что тут не божественное или дьявольское возмездие, а обычная алчность.

— Полагаете, вы сможете это сделать?

— Вы сомневаетесь в способности слепого найти убийцу?

— В этом я не сомневаюсь, Исаак. Все знают, что вы можете найти путь там, где зрячий не сможет. Меня беспокоит не физическая, а духовная ваша слепота. Вы слишком упрямы и не видите опасности вокруг, идя с полной уверенностью по лабиринту.

— Я вижу опасность, Шальтиель, — сказал Исаак. — Но иногда она кажется мне не достаточно важной, чтобы обращать на нее внимание.

— Будьте осторожны, Исаак. Те, кто грешит, должны нести кару за свои прегрешения.

Исаак медленно шел от дома философа, беспокойно хмурясь.

— Исаак, друг мой, — сказал Аструх, — я снова в вашем доме, чтобы поделиться своими тревогами. Не будь утрата всего этого золота уже достаточной неприятностью…