Михаил Бойков - Бродячие мертвецы

— Нету и нету! Курей-утей порезали да поели. Пух-перо на подушки пущены. Нету и не будет!

Из второго дома его выгнали, заявив при этом:

— С городскими табашниками да винопийцами мы и знаться не хотим. От них разврат и колхоз.

В третьем доме седобородый старик, выслушав «заготовителя», сказал:

— Перо на мне, мил человек, — сам видишь — не растет. Пуха на телесах я тоже не имею. Может, бороду мою заготовишь?

От бороды Холмин отказался. Старик спросил, иронически усмехаясь:

— Знать советская власть до наших бород покудова не дошла?

— Нет, дедушка. Не дошла, — подтвердил репортер.

— Ну и на том спасибо, — произнес старик со вздохом.

Подобные встречи повторялись и в других домах. Однако, неудачное начало обхода не обескуражило Холмина. Он, в достаточной степени, обладал упорством и профессиональными способностями репортера быть навязчивым собеседником и вступать в разговоры с незнакомыми людьми. Переходя из дола в дом, ему удалось соблазнить некоторых дубовичан обещаниями, вместо уплаты денег за пух и перья, «отоваривать» их керосином, спичками, мылом, гвоздями, иголками, нитками и другими, не менее ценными для советской деревни, вещами. После таких обещаний можно было беседовать не только о пухе и перьях.

Во время своего «заготовительного» обхода, Холмин столкнулся с некоторыми странными обстоятельствами бытия дубовичан. Например, в большинстве они были против колхоза, но, тем не менее, вступали в него, хотя их к этому, как будто, никто не принуждал. В ответ на вопросы репортера о причинах этого, люди или отговаривались незнанием, или же отмалчивались…

В сельсовет к Дохватову, изнывавшему от скуки и разговоров с участковым милиционером Холмин явился в сумерки. Агент Уголовного розыска встретил его вздохом облегчения и словами:

— Где пропадал, Шура? Я уж было думал, что бродячие мертвецы тебя к себе в могилу утащили.

— Пока еще не пробовали. Может быть, в нынешнюю ночь утащат.

Затем, рассказав вкратце агенту и милиционеру о своих встречах со староверческим начетчиком и дубовичанами, он объявил:

— Сегодня ночью, товарищи, я должен отсюда уезжать.

Удивленный Дохватов засыпал его вопросами:

— Как уезжать? А Дело? Кто его будет расследовать? Я один, что ли? Ты что, сдрейфил? Хочешь мне всех бродячих мертвецов навязать? И думаешь, что это для меня ясно-понятно?

— Успокойтесь, Василь Петрович, — остановил его Холмин. — Вы задаете мне сразу столько вопросов, что половину их, по крайней мере, можно и перезабыть. Сейчас я объясню вам все по порядку.

— Ну-ну, давай, — пробурчал агент.

— Для тех, кем мы сейчас интересуемся и кого дубовичане называют бродячими мертвецами, нужно создать видимость моего отъезда, — сказал репортер. — Вернее видимость подготовки к отъезду. И создать именно сегодня, до отхода вечернего поезда. Тогда, может быть, бродячие мертвецы покажутся нам сегодня же.

— Постой, постой, — перебил его Дохватов. — Насколько я помню, они показываются только в новолуние.

— Возможно, что они сделают для нас исключение из своего правила. Тем более, что ночь для этого кажется, будет подходящей, — указал Холмин за окно.

Агент и милиционер взглянули туда. На вечернем небе собирались густые осенние тучи. Тюха-Митюха вздохнул.

— Опять дождь будет. Надоел проклятый.

— И придется вам, Дмитрий Лукич, под этим дождем мокнуть на кладбище, — заметил репортер.

Физиономия милиционера вытянулась.

— Что, участковый, сдрейфил? — насмешливо спросил агент.

— Не то, чтобы это самое, товарищ нач… извиняюсь, товарищ Дохватов. Только не приходилось еще с мертвецами дело иметь, — ответил Тюха-Митюха, беспокойно заерзав на стуле.

— Это и не понадобится. Они не более мертвы, чем мы с вами, — успокоил его Холмин.

Милиционер несколько повеселел.

— В таком разе, я и на кладбище мокнуть: «всегда готов!» По-пионерски, значит.

— У меня такой план, — продолжал репортер. — Вы вдвоем, за два с половиной часа до отхода поезда, отправитесь на кладбище и засядете там в кустах возле ворот со стороны вокзала. Сидеть тихо и смирно, без разговоров и курения. Впрочем, не мне вас учить. Полчаса спустя после вашего ухода я пойду, не торопясь, на вокзал через кладбище. А что будет дальше — посмотрим. Без моего сигнала прошу не стрелять. Если это потребуется, я крикну.

— Думаешь, будет стрельба? — спросил Дохватов.

— Возможно, — ответил Холмин. — Электрический Фонарик у вас, Василь Петрович, в порядке?