Елена Руденко - Холодные воды

Мои слова звучали искренне. Я разделяла негодование приятельницы.

Аликс и Климентина. Гравюра 19 века

Она держалась стойко, сумев сохранить невозмутимость.

-- Боже, -- прошептала она, -- я едва не стала женой столь безнравственного и бесчувственного человека... Надобно заказать молебен за упокой души призрака, которая спасла меня от этого чудовищного шага.

-- Мудрые мысли! -- заметил ей брат. -- Я давно пытался убедить тебя, сестра!

Вдруг личико невесты Бобровского показалось мне знакомым. Где я могла встречать ее? Говорят, она только начала выходить в свет. Мы нигде не встречались.

Затем последовала новость, на сей раз, неприятная для меня.

В углу зала сидели две важные особы -- мать и дочь. Обе в одинаковых строгих серых платьях. Старшая дама частенько вставляла в разговоры замечания о развращенности современных нравов.

-- Какое ханжество! -- скривилась Климентина. -- Все знают, как она вела себя в молодости даже при живом муже! О ее будуаре в Петербурге слагали легенды!

Скромная дочь всегда сидела молча, не говоря ни слова. Благодаря солидному состоянию претендентов на руку барышни было много, но мать оставалась слишком придирчива. Ее могла устроить только самая блестящая партия для дочери. Ее старания должны были увенчаться успехом. Черты юной барышни не были лишены приятности, но плотно сжатые губы и сдвинутые брови искажали лицо.

-- Сегодня у меня радостная новость, -- вдруг бесцеремонно заявила дама, -- вскорости состоится помолвка моей милой дочери.

-- Любопытно, -- хихикнув, шепнула мне Климентина, -- кто осмелился породниться с семьей чудовищ?

-- Граф Н* удостоился чести стать моим сыном, -- продолжила дама.

Ее дочь вдруг перевела на меня злобный взгляд. Она прекрасно знала, что граф уделял мне внимание.

На сей сохранять самообладание пришлось мне.

-- Вы с братом знали? -- шепнула я Климентине.

-- Про помолвку с этой мадемуазель я слышу впервые, -- ответила приятельница, -- предлагаю вернуться домой, на сегодня слишком много волнений... Я расскажу вам о своих размышлениях...

Ростоцкий, не желавший слушать наши дамские разговоры, сказал, что желает прогуляться и вернется домой позднее.

Мы с Климентиной поехали вдвоем.

-- Поэтому я не хотела с вами говорить о графе Н*, -- спокойно начала Климентина, -- надеялась, что вы позабудете его сами, не люблю вести драматичные беседы, достойные дурочек...

Понимаю, Ольга и Константин думали точно также.

-- Граф польстился на состояние? -- спросила я. -- В свете говорили, что он богат.

-- Нет, не на состоянии. Граф, действительно, богат, иначе ушлая мамаша не дала бы согласия на брак...

Я внимательно слушала ее слова. Граф богат, зачем ему жениться на этой кислой девице.

-- Граф Н* из тех мужчин, которые предпочитают фривольный образ жизни, окружая себя милашками-актрисками, -- спокойно продолжала Климентина, -- Одной из которых оказалась бедняжка Коко. Конечно, и таким мужчинам приходится жениться дабы соблюсти приличия и продолжить род. Обычно их избранницами становятся тихие невзрачные барышни, готовые закрывать глаза на их похождения.

-- Кошмар, неужто я похожу на унылую особу, -- ахнула я.

Мне стало дурно, неужели я настолько скучна?

Климентина рассмеялась.

-- Аликс, не вздыхайте, вы не похожи на сей неприятный образ! Именно это и удивило меня, когда граф Н* принялся ухаживать за вами. Мой брат говорил с ним, и к нашему удивлению, граф сказал ему, что вы смогли вызвать у него серьезный интерес...

-- А потом он уехал и не писал, -- вздохнула я.

-- Увы, привычный стиль жизни оказался для него важнее, -- пожала плечами Климентина.

В эти минуты беседы я поняла, что насколько мы с Климентиной сроднились. Я говорила с ней как с сестрой.

-- Аликс, я высокомерна и люблю светские интриги, но я ценю дружбу, -- сказала мне Климентина, -- вы очень помогли мне... Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь... И если в свете, какая-то змея осмелится плести против вас интриги, я ее уничтожу.

-- Благодарю, -- ответила я, искренне радуясь, что обрела настоящего друга.

Удивительно, как часто вежливые барышни оказываются в душе подлыми злодейками, а резкие и дерзкие -- верными друзьями.

К своему удивлению, новость о сущности графа не вызвала у меня бури чувств. Я восприняла как неизбежность. Климентина одобрила мое спокойствие.