Елена Руденко - Манускрипт[СИ]

— Не будь злючкой, — одёрнула меня Ольга, — злость не подходит к твоему нежному облику.

Я обиженно замолчала.

— Следующая госпожа Берова, — задумался Константин.

— Верно, у призрака осталась одна роза для неё, — вспомнила я.

— Ты о чем, дорогая? — испугано поинтересовалась Ольга.

Мне пришлось подробно рассказать вчерашний сон.

Выслушав мой рассказ, Константин сразу же уехал. У него были встречи с подозреваемыми и с Беровой, которая должна стать следующей жертвой. Пока никаких видений о её судьбе я не видела.

В этот день меня навестила госпожа Вдовина. Она выглядела смущённой и рассеянной. По взгляду гостьи я догадалась, что она хочет задать мне вопрос об умершем, которого очень любила.

— Простите за навязчивость, — произнесла она после неловкой паузы, — возможно, ваши способности позволили вам увидеть призрак Ручкина?

— Да, я встречала его, — ответила я искренне, — он здесь...

— Правда? — серьёзное лицо Вдовиной озарила улыбка. — Расскажите о нём, прошу вас! Я чувствую, что ему плохо... — в её голосе прозвучала мучительная мольба.

— Если вы чувствуете страдания его души, значит, вы его любили, — я невольно произнесла мои мысли вслух и смутилась.

— Вы правы, — печально улыбнулась Вдовина. — Возможно, если бы я сразу призналась в своих чувствах... Будь проклята моя гордость!

Она с трудом сдерживала слёзы. Я, успокаивая, взяла Вдовину за руку, невольно залюбовавшись тонким золотым браслетом, который могла носить царица Семирамида.

— Призрак хочет призвать обидчиц на суд божий, — произнесла я, — но лишь для справедливости, которая не поможет его душе... Он обретёт покой, если найдётся спутница...

— Спутница? — удивлённо переспросила Вдовина.

— Спутница, которая решится отправиться вместе с ним, — пояснила я, — кто обменяет жизнь земную ради любви мёртвого...

Вдовина задумчиво слушала мои слова. Потом она разрыдалась и, извинившись, поспешила уехать. Мне стало неловко, что своими речами я расстроила её чувства.

Моя встреча с подозреваемыми прошла подобно первой, ни у кого не было алиби, и никто ничего не знал. В комнате госпожи Зеленовской нашли три анонимных письма, написанных печатными буквами. В каждом из них неведомый доброжелатель назначал ей в парке свидание, предлагая рассказать об убийце, но требовал ни кому не говорить о встрече, особенно Беровой.

Госпожа Берова встретила меня стоном рыданий.

— Я следующая, — твердила она, протягивая мне розу с чёрной лентой...

— Когда вы нашли этот цветок? — спросил я.

— Сегодня утром, на полу своей комнаты, — всхлипывала она.

— Вам приходили письма, в которых некий доброжелатель предлагал вам раскрыть имя убийцы? — спросил я. — Ваша подруга Зеленовская получила такие письма. Она говорила вам о них?

— Нет, Кати мне ничего не говорила, она стала чрезмерно скрытной. Мне показалось, что она боится даже меня, — ответила Берова сквозь рыдания.

— Если вам придут подобные письма, сразу же сообщите мне, и ничего не предпринимайте! — попросил я сурово.

Теперь понятно, почему Зеленовская ничего не рассказала мне. Она уже договорилась с убийцей, который прикинулся доброжелателем, обещавшим помощь. Возможно, он внушил ей недоверие к своей подруге. Если так, вполне объяснимо, что Зеленовская начала избегать Берову.

Вечером я и Аликс прибыли к Роману Вдовину. Причиной нашего визита мы назвали желание получить перевод манускрипта, невольной владелицей которого стала Александра. На самом деле я преследовал иную цель визита.

— Думаю, я смогу сделать перевод через три дня, — произнёс Вдовин уверенно.

— Три дня? — я не скрывал удивления. — Обычно на это уходят долгие месяцы кропотливого труда... Возможно, у вас есть некий таинственный помощник...

— Что вы хотите этим сказать? — юноша напряжённо смотрел мне в глаза.

Он с трудом пытался унять волнение.

— Я говорю о вашем договоре с призраком: месть в обмен на знания, — ответил я. — Вы совершили убийства ради разгадки древней тайны...

Вдовин встретил моё обвинение на удивление спокойно.

— На чём основаны ваши подозрения? — спросил он.

— Вы увлекались древними языками, и манускрипт с копей мистического вавилонского текста давно интересовал вас, — я приступил к изложению своих выводов, — Осмелюсь предположить, вы давно общались с духом Ручкина, иначе как объяснить, что в семнадцать лет вы знали то, что неведомо учёным мужам, посвятившим древним письменам всю жизнь?