Елена Руденко - Замысел Жертвы [СИ]

Я предвкушал очередной наискучнейший вечер в обществе своих родственников. Увы, мне приходилось собрать их всех по случаю своего возвращения из Индии, дабы избежать ненужных ссоры. Родственники по обыкновению собираются в нашей загородной усадьбе, достаточно вместительной, дабы разместить гостей. В глубине души я полагал, что они не задержаться боле дня, поскольку моё поместье не представляет собой приятный сельский уголок с очаровательным пейзажем. Окрестности — весьма мрачноватая болотистая местность, где темнеет рано, а светает поздно.

Хотя я очень люблю этот дом, люблю его с детства. В этом массивном деревянном строении чувствуешь себя защищённым от внешнего мира, наслаждаясь чувством особого уюта. По правде сказать, за годы странствий я соскучился по этому дому и по его болотистым окрестностям.

Никогда бы не подумал, что вернусь в родные края знаменитым. Оказывается, мои заметки об Индии вызвали огромный интерес у просвещённого общества. Немного неловко окунуться во славу из безвестности и слишком утомительно.

Пожалуй, княжна Анна, единственная, кого я жажду увидеть. Анна дочь одной из моих родственниц, настолько дальних, что трудно припомнить все линии нашего родства… В детстве мы были очень дружны с Анной. По возвращению в Петербург, мне удалось удачно встретиться с княжной, поскольку она с матушкой редко покидает московский свет. Княжна ничуть не изменилась, разве что её немного дерзкий озорной нрав стал особенно очарователен. К своему стыду, признаюсь, что от приветливого взгляда её бархатистых глаз, я чувствую, как замирает моё сердце. Столько лет прошло, а я так и не сумел позабыть былой детской влюблённости… Как бы я хотел взять княжну с собой в очередное путешествие по Индии. Сари, одежда индийских женщин, изумительно подошла бы к облику Анны. Английские колонизаторы решили бы, что я украл дочь махараджи, многие индийские аристократки белокожи, и обладают бархатистыми глазами с длинными ресницами.

Обругав себя за глупые мысли, я занялся приготовлением грядущего праздника. К моей радости, вскоре прибыл моей приятель Мишель Лермонтов. По правде сказать, я не ожидал, что он откликнется на моё приглашение, поскольку не выносит подобных собраний.

— Неужто, мой друг, вас беспокоит проныра Громов, увивающийся за княжной? — поинтересовался он в своей привычной ироничной манере.

— Вы правы, — мне хотелось быть откровенным, — я испытаю величайшее счастье, если он провалится ко всем чертям!

Мишель рассмеялся.

— Вы, наверняка, готовы пожелать мне того же, поскольку я, будучи на водах, ухаживал за княжной, — он хитро улыбнулся.

— Вы не опасны, поскольку слишком боитесь женитьбы, — насмешливо ответил я, — отчасти я должен вас отблагодарить… Ваши ухаживания не дали барышне тогда серьёзно увлечься Громовым…

— Но моё позорное бегство толкнуло княжну на шаг в дальнейшем принимать его ухаживания, — печально заметил Мишель. — А теперь, получив чин в министерстве, Громов стал завидным женихом… Вас спасло лишь то, что княжна редко покидает московский свет, а служба Громова в Петербурге… Однако ради него, она уговорила матушку переехать в Петербург…

Эта новость меня не радовала. Неужели напыщенный болван Громов стоит внимания разумной Анны. На мгновение почувствовал себя несчастным Чацким. Тут скажи, любви конец, кто на три года вдаль уедет… Кажется, именно так говорил он… Но я уехал не на три года, а гораздо более… Неужели обретя мир, я потерял себя…

По моей помрачневшей физиономии Мишель легко прочёл мои мысли.

— Вижу, вы уже примеряете на себя роль Чацкого? — весело поинтересовался он.

— Не знаю, сравнится ли моя внезапная слава исследователя с высоким чином, — задумался я, — будь я всего лишь помещиком, я бы не посмел думать о благосклонности княжны…

— В этом случае вы могли бы предложить ей лишь свои болота, — весело закончил Лермонтов.

Мне невольно стало смешно.

— Прошу вас ответить мне откровенно, — начал я посерьёзнев, — княжна, действительно, равнодушна к Громову. Поговаривают, что близится их помолвка…

— Вынужден вас разочаровать, похоже, что Громов, действительно, добился благосклонности барышни, — честно ответил Мишель. — Но, дружище! Неужели вы готовы сложить оружие? Вы не испугались диких джунглей, неужели, вы побоитесь покорить сердце романтической особы? Странники всегда привлекали внимание светских дам…