Елена Руденко - Замысел Жертвы [СИ]

— Подозревайте лучше меня, — произнёс я, — признаюсь, я не испытывал к покойной тёплых чувств. Кстати, её смерть мне на руку, поскольку я один из её наследников… А мне очень нужны деньги на личную экспедицию…

Мои слова прозвучали глуповато, но я не мог совладать с собой. Мишель промолчал.

Немедля я отправился к княжне. Мне хотелось первым поговорить с ней о кинжале, до прихода полиции. Мишеля немного веселила моя нервозность, но он воздержался от иронии.

К своему глубокому разочарованию я застал у княжны Громова, к счастью, он уже собирался покинуть их дом. Мне с трудом удавалось сдерживать бурю чувств.

— Спешу заметить, что княжне не здоровиться, — произнёс он надменно, — вам не следует докучать ей своим визитом… Особенно, вам, корнет Лермонтов…

Громов сделал ударение на звании моего друга, как я понимаю, пытаясь дать понять о своём превосходстве по чину, хоть и гражданскому.

— С вашего позволения, я спрошу разрешения у княгини, — ответил я.

— Спешу предупредить вас, что я не позволю понапрасну беспокоить мою невесту! — Громов давал понять, что наш визит ему неприятен, явно намекая нам поскорее убраться.

Я начал терять терпение.

— А я спешу заметить, что мы не предаём вашим желаниям никакого значения, — ответил Мишель.

Мы проследовали за лакеем в гостиную, за нами поспешил недовольный Громов.

— Неужели вы позволите нарушить покой вашей дочери? — возмущённо спросил он княгиню.

Княгиня на мгновение замешкалась.

— Уверяю вас, дело не терпит отлагательств, — произнёс я, — ваше право решать, стоит ли нам беспокоить вашу дочь, но позвольте нам сначала поговорить с вами наедине.

— Прошу вас, оставьте нас, — вежливо, но твёрдо обратилась она к Громову.

Мой соперник ничего не посмел возразить, и, важно произнеся, "как вам будет угодно" нехотя удалился.

— Как я понимаю, вас беспокоит моя дочь? — взволновано спросила княгиня.

— К сожалению, у меня печальные новости, — сбивчиво произнёс я.

Мне хотелось, чтобы говорил Лермонтов, у него получилось бы гораздо живее, но он молчал, явно желая, чтобы я действовал сам.

— После отъезда гостей мы нашли тело госпожи Панарёвой, — произнёс я, казалось, что мой голос говорит без моей воли, — потом при осмотре комнат с местным жандармом мы обнаружили нож, которым совершено убийство… Нож найден в комнате вашей дочери…

Княгиня испугано смотрела на меня.

— Как нож попал в комнату Анны? — прошептала она.

Я не знал, что ответить.

— Для смягчения сих печальных обстоятельств мой друг просит вашего позволения поговорить с княжной, — пришёл на помощь Мишель, — вскоре к вам явится полиция. Осмелюсь заметить, будет лучше, если ваша дочь узнает о грядущих вопросах от Алеева…

Мишель кивком указал на меня.

Княгиня дала своё согласие на мою беседу с Анной наедине. Я вошёл в комнату княжны. Удивительно, как она переменилась со вчерашнего вечера. Утром я заметил подобные метаморфозы, но их можно было объяснить усталостью… А теперь… Её лицо побледнело, а взгляд поражал печальной пустотой. Но мне казалось, что бледность и печаль ей к лицу более, чем другим барышням румянец и весёлость. Я испытал непреодолимое желание заключить княжну в объятия…

Она смотрела на меня безразличным взором.

Я сбивчиво рассказал Анне о найденном ноже.

— Позвольте узнать, откуда нож мог оказаться в вашей комнате? — с трудом произнёс я.

— Я не помню… — прошептала она, умоляюще глядя мне в глаза.

Её тонкие пальцы легли на мою руку, будто прося защиты.

— Не могу понять, что со мною… Неужели я обезумела? — княжна едва сдерживала слёзы.

— Нет-нет, — спешно твердил я, — вам просто нездоровиться…

Не могу знать почему, возможно, она почувствовала моё искреннее желание помочь, и доверилась мне…

— Сегодня мне снился странный неприятный сон, — тихо начала она свой печальный рассказ, — будто бы я нахожусь в библиотеке вашего дома… и вижу мёртвое тело женщины… мне жутко, будто бы я убила её…

Она обессилено положила мне голову на плечо.

— Говорите, что Панарёва умерла? — переспросила княжна. — А я желала ей смерти… я представила, как беру нож и вонзаю ей в спину… Как это страшно!

Княжна плакала у меня на плече. Я, не сумев совладать с собой, гладил её атласные локоны. Мне не хотелось оставлять Анну, а она боялась отпускать меня… Вспомнилась наша детская игра в морских разбойников. Анна была морской царевной, которую я спасал из плена злобного пирата…