Лора Роулэнд - Татуировка наложницы

На губах госпожи Ишитэру мелькнула улыбка. Неужели знает, о чем он думает? Она кротко опустила глаза.

— Разве я… простая женщина… имею право противиться выбору моего господина? Если не Харумэ, то кто-то другой заменил бы меня. — Ее безмятежное лицо чуть дрогнуло. — Ведь скоро мне исполнится двадцать девять.

— Понимаю. — Хирата знал, что в этом возрасте наложницы уходят из дворца, чтобы выйти замуж, стать придворными чиновницами или вернуться в свои семьи. Значит, Ишитэру на восемь лет старше его. Все молодые девушки, в которых он видел кандидаток в будущие супруги, показались ему скучными и непривлекательными. — Что ж, э-э… — проговорил он, стараясь нащупать линию беседы.

Служанка передала госпоже Ишитэру блюдо с сушеными вишнями. Взяв одну, она повернулась к Хирате:

— Не хотите ли отведать?

— Да, спасибо, — сказал он, благодарный за передышку.

Ишитэру медленно приоткрыла рот и протолкнула вишню внутрь кончиком пальца. Хирата охнул, проглотив ягоду целиком. Он и раньше видел, как женщины едят, стараясь не смазать помаду. Но у Ишитэру это выглядело так эротично. Ее длинные нежные пальцы, казалось, были созданы для ласк и бесстыдных прикосновений.

Хирата устыдился собственных мыслей.

— Я знаю, что вы и госпожа Харумэ не выносили друг друга.

— Замок Эдо переполнен сплетниками, которым больше нечего делать, кроме как пакостить другим, — промурлыкала женщина. Отвернувшись, она изящным движением вынула изо рта вишневую косточку.

Хирата непроизвольно подставил руку, и Ишитэру уронила косточку в его ладонь. Она была теплой и влажной от ее слюны. Он смотрел на нее с необоримым вожделением, пока не вздрогнул от громкого, настойчивого звука деревянной трещотки. Хирата поднял глаза и увидел, что театр заполнился зрителями и спектакль вот-вот начнется. Одетый во все черное человек вышел на площадку перед сценой и объявил:

— Сацума-за приветствует вас на премьере спектакля «Трагедия в Симоносэки», который поставлен по недавним реальным событиям. — Он перечислил имена чтеца, кукловодов и музыкантов и прокричал: — Тозай — так слушайте же!

Зазвучала печальная мелодия, исполняемая на самисэне. Поднялись рисованные декорации, изображающие сад. Послышался плач, и чтец заунывным голосом произнес:

— В пятый месяц второго года Гэнроку в провинциальном городе Симоносэки прекрасная слепая Окику ожидает возвращения мужа-самурая, который находится в Эдо вместе со своим господином. Сестра Офудзи утешает ее.

На сцене под аплодисменты зрителей появляются две куклы в ярких шелковых кимоно, с разрисованными деревянными лицами и длинными черными волосами. У Окику печальное красивое лицо, закрытые глаза символизируют слепоту. Голос чтеца, изображающего плач, поднимается до визгливых ноток.

— О, как я скучаю по милому Дзимбэю! Его нет слишком долго. Я умру от одиночества.

У ее сестры Офудзи бесцветное лицо с глубокими морщинами на лбу.

— Тебе посчастливилось заполучить такого чудесного мужчину, — проговорил чтец низким голосом. — Пожалей меня, ведь я одинока. — Потом он сообщил публике: — Слепая Окику не видит, что Офудзи влюблена в Дзимбэя, завидует ее счастью и желает ей зла.

Окику под аккомпанемент самисэна, флейты и барабана спела печальную песню о любви. Зрители, громко переговариваясь, напряженно ждали развязки — тишина во время спектакля не соблюдалась театралами Эдо. Хирата, все еще сжимавший в ладони вишневую косточку, заставил себя вернуться к расследованию.

— Вы знали, что госпожа Харумэ собиралась сделать себе татуировку? — спросил он.

— Я не была настолько близка с Харумэ, чтобы она поверяла мне свои секреты. — Ишитэру из-за веера одарила Хирату взглядом, скользнувшим по нему, словно теплое дыхание. — До меня дошли потрясающие слухи… Если мне достанет смелости спросить… В каком месте у Харумэ была татуировка?

Хирата сглотнул.

— Она была у нее на, э-э… — Он запнулся. Ишитэру действительно не знает, где была татуировка? И следовательно, невиновна? — Она была, э-э…

Губы госпожи Ишитэру дрогнули.

— Над промежностью! — выпалил Хирата. Стыд окатил его горячей волной. Ишитэру намеренно заставила его использовать грубое слово? Провоцирует, не теряя элегантности. Как же теперь завершить беседу? Расстроенный Хирата воззрился на сцену.

Песня Окику закончилась. На сцене появилась кукла, изображавшая коварного и красивого самурая.

— Младший брат Дзимбэя, Баннодзо, тайно влюблен в Окику и хочет овладеть ею, — пояснил чтец.