Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши

— Замолчи! — взвизгнула Глициния. — Ты наделал достаточно ошибок!

Молния ткнул пальцем в Сано и усмехнулся:

— Вы!

— Я? — Сано удивленно уставился на Глицинию.

— Она написала в своем дневнике, будто вы замышляли убить наследника сёгуна, чтобы в один прекрасный день правителем Японии стал ваш сын, — продолжил Молния. — Потом отослала дневник канцлеру. Вы бы видели, как она радовалась, услышав, что вас обвиняют в убийстве правителя Мицуёси.

Дрожь прошла по телу Сано. Дневник, который он считал подделкой, был подлинным. Начальник полиции Хосина виноват лишь в том, что использовал его в своих целях. Глициния сама смешала ложь о Сано с действительными деталями их отношений и передала свою клевету Хосине. Последние иллюзии относительно Глицинии исчезли. Потрясенный Сано шагнул к безнравственной незнакомке, некогда бывшей его любовницей.

— За что? — спросил он, его голос дрогнул, а брови сошлись на переносице, когда он силился понять Глицинию.

Ее губы затрепетали в улыбке, молившей о снисхождении; она казалась маленькой и безобидной. Но Сано представил ее женщиной из пьесы театра но, которую играет актер в маске с подвижными частями, способной превратить прекрасное лицо в уродливое, явившись в образе демона. Маска Глицинии преобразилась.

— Это было ошибкой. Пожалуйста, позвольте мне объяснить, — торопливо залепетала она. — Четыре года назад вы задавали мне вопросы об одном убийстве. Меня наказали, поскольку люди на высоких должностях не хотели, чтобы вы расследовали то дело или чтобы кто-то вам помогал в этом. Меня понизили до уровня хаси — проститутки самого низкого пошиба. Мою личную комнату и красивые кимоно отобрали. Мне пришлось жить на переполненном чердаке, кишевшем вшами, питаться объедками со стола других и носить дешевую одежду. Я потеряла богатых клиентов. Была вынуждена обслуживать самых бедных, самых грубых посетителей… по три-четыре за ночь. Я страдала из-за вас.

Сано признавал свою вину, но поражался, как далеко она зашла, чтобы отплатить.

Воспоминания и ненависть сделали глаза Глицинии почти черными.

— Потом я узнала, что вы пошли вверх и намерены освободить меня. Я думала, вы заберете меня к себе в замок Эдо. Но вы просто послали кого-то заплатить борделю и дать мне денег. — Ее голос зазвенел от злости. — А позже вы навещали меня и получали удовольствие, словно и не бросали на произвол судьбы.

Теперь Сано понял, почему Глициния была холодна с ним во время тех визитов. Она ожидала от него большего, а он ее разочаровал.

— У нее случились неприятности, и она снова оказалась в Ёсиваре. — Молния вышагивал вокруг Сано и Глицинии, явно наслаждаясь драмой, которую спровоцировал. — Она считала, что вы обязаны снова выручить ее. Но вы не выручили, и она решила наказать вас за это.

Сано вспыхнул, вспомнив, что Юя сказала Рэйко.

— Ты промотала деньги, которые я тебе дал! Влезла в долги и стала воровкой. Я заплатил за страдания, которые ты перенесла из-за меня. То, что ты натворила потом, было твоей виной, не моей.

Злость переросла в гнев. Сжав кулаки, Сано пошел на Глицинию.

— Ты подставила меня, обвинив в убийстве и измене, потому, что не смогла распорядиться своей свободой. Ты едва не погубила всю мою семью, вместо того чтобы признать собственные ошибки! — Обида, которую он причинил Глицинии, не оправдывала ее коварства. В его душе исчезли последние крохи сочувствия. — Только подумать, я рисковал своей жизнью, чтобы спасти тебя!

— Я знаю, что поступила неправильно. Мне жаль, что я причинила вам неприятности, — угодливо улыбнулась Глициния, но улыбка тут же пропала. — Пожалуйста, простите меня.

Упав на колени, она прижала руки Сано к своей груди. Он с отвращением отпрянул, а Молния схватил ее за волосы.

— Ты решила, что сможешь все свалить на меня и остаться чистенькой! — крикнул он. — Что ж, тебе это с рук не сойдет. Ты виновата во всем, и ответишь за это!

Он ударил ее по лицу, швырнул на пол и пнул.

— Спасите! — закричала Глициния. — Он меня убьет!

Сано испытал искушение оставить Глицинию Молнии, когда подумал, что она едва не обрекла его жену, сына и всех вассалов на казнь просто ради того, чтобы наказать за грехи, преувеличенные сверх меры. Ее страдания вызывали удовольствие. Однако честь заставила его содрогнуться от собственной кровожадности. Он не мог допустить очередного убийства, к тому же Глициния оставалась свидетелем, который был ему нужен живым. Пусть закон Токугавы вершит над ней правосудие.