Лора Роулэнд - Дворец вожделений

— О-о! — подала голос Кэйсо-ин, кашляя и отплевываясь. Ее изможденное лицо осунулось, глаза испуганно моргали. — Такое ощущение, что у меня похмелье, какого я еще ни разу не испытывала. Что с нами случилось? Что это за место?

— Нас захватили, усыпили и утащили в плен, — пояснила Рэйко, радуясь, что мать сёгуна оказалась крепкой старухой и выдержала выпавшее им испытание. — Где мы находимся я не знаю, ясно только, что высоко над озером или морем, в лесу.

Госпожа Кэйсо-ин сделала неуклюжую попытку встать.

— Мне нужно помочиться, — сказала она.

Рэйко оглядела комнату. Мебели в ней не было, пол сделан из некрашеных досок, стены покрыты осыпающейся штукатуркой. В углу стояли два металлических ведра. Рэйко поднесла одно из них и помогла госпоже Кэйсо-ин усесться.

Сделав свое дело, та оживилась.

— Меня мучает жажда. Я должна чего-нибудь попить.

Рэйко тоже ощущала ужасную жажду, во рту было сухо, в горле першило. Обойдя комнату, она обнаружила в другом углу керамический кувшин с водой. Они с Кэйсо-ин жадно напились, хотя вода была теплой и солоноватой.

Лежавшая на полу Мидори застонала. Она уже освободилась от капюшона и кляпа и содрогалась от приступов рвоты.

— Меня сейчас вырвет!

Рэйко кинулась за ведром и придержала ей голову. Потом Мидори села, положив руки на живот и принялась лихорадочно ощупывать его.

— Мой ребенок. — От страха ее голос сел, глаза округлились. — Он ни разу не шевельнулся с того момента, как я очнулась.

Они с Рэйко на мгновение застыли в ужасе: а вдруг опий или пережитое Мидори потрясение убили еще не родившегося младенца? Потом Мидори начала всхлипывать.

— Нет, о пожалуйста, нет! — взмолилась она.

— С ребенком будет все в порядке! — Рэйко постаралась говорить уверенно. — Просто он спит. Ложись и отдыхай. Не волнуйся.

Устроив Мидори на полу, Рэйко поспешила к госпоже Янагисава. Женщина лежала тихо и неподвижно, ноги сомкнуты, руки вытянуты вдоль тела. Когда Рэйко стащила с нее капюшон и вытащила кляп, госпожа Янагисава, прищурившись, посмотрела на нее и медленно облизнула губы.

— С вами все в порядке? — спросила Рэйко.

— Да, спасибо, — тихо проговорила госпожа Янагисава.

У нее было странно отсутствующее лицо и спокойный голос, словно все происходящее являлось обычным делом. Она сделала слабую попытку подняться, и Рэйко помогла ей сесть.

— Если вы не против, я пойду домой, — сказала она.

Зловещая догадка кольнула Рэйко.

— Ты не можешь идти домой, — удивилась Кэйсо-ин и взглянула в лицо госпожи Янагисава. — Нас похитили. Разве ты не помнишь?

Госпожа Янагисава нахмурилась, качая головой.

— Прошу меня простить… я не понимаю, о чем вы говорите. — Казалось, она не замечает ничего вокруг, не видит Мидори, которая стонала и плакала в другом конце комнаты. Рэйко и Кэйсо-ин в молчаливом смятении смотрели на нее. — Мне пора домой, — повторила госпожа Янагисава. — Я нужна Кикуко-тян.

— Мне жаль, но это невозможно, — мягко проговорила Рэйко.

Она рассказала о происшедшем, но слова, казалось, не проникали в сознание госпожи Янагисава. Женщина с трудом поднялась на ноги и, опираясь на стены, слепо побрела вокруг комнаты.

— Кикуко-тян, — позвала она. — Где ты?

— Она обезумела от потрясения, — прошептала Кэйсо-ин.

Рэйко боялась, что это правда. Возможно, госпожа Янагисава всего лишь страдает от последствий отравления опием или же ее и без того неустойчивый разум пытается откинуть все, что случилось, и это привело их спутницу на грань безумия.

— Где ты, Кикуко-тян? — В голосе госпожи Янагисава зазвучала тревога. — Иди к своей мамочке.

Рэйко подбежала к госпоже Янагисава и обняла ее.

— Кикуко-тян сейчас дома в полной безопасности. Пожалуйста, сядьте и успокойтесь. Вы не совсем здоровы.

Госпожа Янагисава вырвалась и заметалась по комнате.

— Кикуко-тян! — все громче кричала она.

— Нам нужна помощь! — Госпожа Кэйсо-ин проковыляла к двери и забарабанила в нее. — Эй! У нас здесь больные! Я приказываю привести доктора!

Стук разнесся эхом, словно по пустому глубокому колодцу. Ответа не последовало. Мидори забилась в истерике.

— Лучше бы я не поехала в это путешествие! Лучше бы осталась дома!

— Это невыносимо, — заявила Кэйсо-ин, ее страх сменился злостью. — Голова просто раскалывается. Мне нужна моя трубка. Здесь холодно. Пыль раздражает мои легкие. — Она хрипло закашлялась. — Чтобы со мной, материю сёгуна, обращались подобным образом! Это возмутительно! — Она пнула дверь ногой. — Кто бы вы там ни были, немедленно выпустите нас!