Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

— Сеньора, — заплакала Жанна, — я не могу найти Гильема. Я искала везде, но не нашла его. И этой Ракель тоже нигде нет.

Ее хозяйка посмотрела на нее так, словно та говорила на чужом незнакомом языке.

— В моей гостиной ты смотрела? — наконец отозвалась она. — Они должны были уйти туда и запереться на засов.

— В вашей гостиной? — переспросила Жанна. — Я там не смотрела, — пробормотала она и опустила голову.

— Отзовите собаку, сеньора, — сказал Улибе, опустившись возле Луиса на колени.

— Так иди и посмотри, — сказала Серена няне. — Бланкета, ко мне. Оставь его, иди сюда. — Она наклонилась к собаке и спрятала лицо в ее шерсти на загривке. Платок, которым были повязаны ее волосы, развязался, и они тяжелым водопадом покрыли морду Бланкеты, словно спрятав ее от окружающего мира.

— Где мастер Луис? — Исаак поднялся и протянул руку в сторону своего ученика.

— На земле, — пробормотал Юсуф, схватив учителя за руку и потянув его в сторону от Серены. — С ним лорд Улибе. Он его перевернул и вытащил нож из спины. Сейчас он протирает нож виноградными листьями.

— Возьми у него нож, вымой в ручье и отдай Дальмо. Тот знает, где он должен лежать.

— Сию минуту, господин, сказал он и тихо подошел к Улибе. — Мой учитель попросил меня взять у вас нож, вымыть его и вернуть на место, милорд. Он весь в крови.

— Она неплохо это сделала, — Улибе с трудом перехватил дыхание. — Но я ранил его в грудь. Это для тех, кто считает, что преступника надо убивать в честной схватке.

— Он умер?

— Нет еще. Перенесите его в дом и перевяжите раны. Если он выживет, его приговорят к виселице за убийство офицера его величества.

— Вы тоже ранены, милорд, — сказал Юсуф.

— Но не этим типом, — сказал Улибе. — Каким-то разбойником, засевшим на дубе. — Просто пара царапин, — добавил он и рухнул, поверяв сознание.

— Разбойник на дубе? — оторопело произнес Юсуф.

Улибе де Сентеля перенесли в дом и поместили в отдельную комнату, где Ракель с помощью одной из служанок обработала его раны — на руке, ребрах и на голове. Она промыла их, перевязала, дала выпить обезболивающей микстуры и сказала, что его рассказ может подождать.

— Посиди с ним, — сказала она служанке. Не давай ему ни говорить, ни двигаться. Если ему будет хуже, зови на помощь.

Но пока она все это говорила, лорд Улибе уже провалился в сон, и она поспешила к отцу и Юсуфу, чтобы помочь им с тяжелораненым Луисом Мерсером.

— Как он, папа? — спросила она.

— Мы не можем сделать для него ничего более — как это было и с человеком, которого он убил, — в голосе Исаака не чувствовалось никаких эмоций.

— Я сказала ему, — произнесла Серена, — что ему нужно позаботиться о своей душе. Я послала мальчика за священником, а он твердит, что ему не нужен никакой священник, а только земля и все, что принадлежит мне. Болван! — Она покачала головой. — Как лорд Улибе?

— Он сражался, — ответила Ракель. — Был ранен и потерял много крови, но мы перевязали раны, и сейчас он заснул. Я не позволила ему разговаривать, поэтому не знаю, кто на него напал. Этот человек?

— Луис? Нет, — отозвалась Серена. — Луис не знал, что лорд Улибе с нами. Но он сказал, что привел с собой кого-то.

— Наверное, тот сбежал, сеньора, — сказал Исаак.

— Что мы тут делаем рядом с этой тварью, — горько заметила она, — как будто его жизнь имеет хоть какую-то ценность?

— Успокойтесь, сеньора, — мягко произнес лекарь. — Он тоже человек, творение Господа. И возможно, он сообщит нам нечто полезное.

Лежащий на кровати человек как будто весь сжался и теперь состоял из одного осунувшегося лица с запавшими глазами, словно уже начал покидать материальный мир. Он открыл глаза и моргнул.

— Ты говоришь так, как будто меня тут нет, — прошептал он. — Я слышал каждое твое слово. Ты еще пожалеешь, моя милая кузина, что вышла замуж за того недостойного человека, когда могла выйти за меня. Когда мой верный Энрике выполнит свое последнее задание. — Он зашелся в кашле. В уголке рта появилась струйка крови и глаза остекленели.

Исаак отнял руку от его груди.

— Иногда, сеньора, очень полезно знать, чего следует опасаться, — сказал он.

Три дня спустя Улибе де Сентель сидел в большом кресле, обложенный подушками, и наслаждался ласковым утренним солнцем. Рядом за рукоделием сидела Ракель, погруженная в свои мысли. И мысли были не о крупном мужчине с приятными, но словно высеченными из камня, чертами лица, а о высоком красивом молодом человеке с немного застенчивым привлекательным лицом, который, как ей мечталось, уже вернулся из Константинополя.