Валерия Вербинина - Одна ночь в Венеции

– Я с ним не спала, – тотчас перевела Роза разговор в понятную ей плоскость. Ее карие глаза насмешливо блеснули. – Он предпочитал другой тип, ему нравились брюнетки. Хотите подробностей – спросите у Викторины.

Верно, на портрете, что лежал в ящике стола, была изображена брюнетка. Однако сейчас комиссара интересовало совсем другое.

– В ночь со вторника на среду ты работала на площади?

– Да.

– И видела человека, который крутился возле особняка графа Ковалевского?

– Вы же знаете, что видела.

– Опиши, как он выглядел.

– Высокий, симпатичный. Военный.

– С чего ты так решила?

– Выправка, – презрительно бросила Роза, явно не любившая длинных фраз.

– Как он был одет?

– Темный плащ. Воротник поднят. Руки в карманах.

«Черт, отличный свидетель! – подумал комиссар в невольном восхищении. – Не то что некоторые, которые нагородят горы слов, и поди разберись в них. Нет, тут все к месту, и каждое слово на вес золота».

– Головной убор?

– Без шляпы. Блондин.

– Может, ты и цвет его глаз успела запомнить?

– А то! Глаза голубые. Так и запишите.

Одно к одному – молодой барон Корф. О-хо-хо, бедная его мать! Нелегко ей придется, особенно когда в семью вцепятся газетчики…

– Когда это было?

– Около полуночи. Я только вышла на работу.

– Опиши, что именно мужчина делал.

– Подошел к особняку графа. Я уже тогда обратила внимание, что он не звонит, а словно чего-то ждет. Застрял у двери. Но тут меня отвлекли.

«Знамо дело, клиент подвернулся, некогда по сторонам глазеть, пусть даже поблизости режут хоть дюжину графов», – хмыкнул про себя полицейский.

– Когда ты вернулась на площадь?

– Через полчаса, чтобы не соврать. И тут вижу, он бежит обратно.

– Блондин с военной выправкой?

Роза молча кивнула, выпуская кольцо голубоватого дыма.

– Ты видела, как он выходил из особняка?

– Врать не буду, не видела. Но двигался оттуда, факт.

– У него были при себе какие-то вещи? Что-нибудь, чего не было, когда ты видела его в первый раз?

– Вроде нет. По-моему, руки у него были свободные.

– Что дальше?

– Ну, я хотела завести с ним разговор, но мужчина просто меня оттолкнул и побежал дальше. – Роза подняла левую руку. – Видите пятно на рукаве, над манжетой? Это он оставил, когда толкнул меня. Я пыталась стереть, да какое там. Кровь хреново смывается, факт.

– Ты раньше не видела этого человека?

– Нет, никогда.

– А могла бы его опознать?

– Без проблем.

– Больше той ночью не заметила ничего подозрительного? Может быть, кто-нибудь еще подходил к особняку, входил в него, выходил оттуда?

– Нет, ничего такого я не помню.

– Значит, никто, кроме блондина с военной выправкой, поблизости не вертелся?

– Никто.

Комиссар испытующе посмотрел на женщину.

– Ты понимаешь, что этому человеку грозит гильотина и что именно ты способна послать его на эшафот? Кому-нибудь еще, кроме Андреа, ты говорила, что видела его?

– Ну, может, паре девчонок, – фыркнула Роза. – А что? Хотите сказать, что он может кокнуть меня, как того графа?

– Я бы не стал исключать такую возможность, – хмуро ответил комиссар. – Поэтому прошу тебя быть поосторожнее. Может, тебе стоит на время оставить ремесло? И, пожалуй, неплохо будет переехать. Охрану я тебе обеспечу.

– Бросьте, комиссар, – усмехнулась Роза. Поискала глазами пепельницу и, не найдя ее, загасила сигарету прямо о столешницу. – Не на такую напали. Андреа меня в обиду не даст, да я и сама смогу за себя постоять. – Она задрала юбку и продемонстрировала комиссару нож в чехле, пришитом к подвязке. – А в сумочке у меня всегда револьвер.

– Тяжелая у тебя работа, – заметил Папийон не то сочувственно, не то со скрытой иронией. – Подпиши протокол. Вот здесь.

– И не говорите, работенка та еще, – вздохнула Роза. Криво расписалась и поднялась с места. – Круче, чем у вас, это факт.

И, посмеиваясь над собственной шуткой, женщина вышла из кабинета. А на прощание еще и сделала глазки Мерлену, который попался ей в коридоре.

Папийон вызвал двух из четырех своих агентов, считавшихся лучшими специалистами по слежке, и дал им наказ: заняться Розой и по очереди вести ее двадцать четыре часа в сутки. Когда дело было настолько серьезным, комиссар не полагался ни на чьи заверения, предпочитал рассчитывать только на себя и на ближайший круг своих помощников, который не превышал десятка человек. Что касается двух других специалистов по слежке, комиссар уже успел дать им поручение – не выпускать из виду главного подозреваемого, Михаила Корфа.