Джайлз Брандрет - Оскар Уайльд и смерть при свечах

Я понимал сомнения Оскара. В то время как особняк Миллеса поражал своим великолепием — огромный прямоугольный дом, расположенный у Пэлес-Гейт, в Кенсингтоне, — ланч обычно бывал весьма скромным. Мы ели в громадной гостиной-студии за карточным столом, стоящим у камина. Каждый раз нам подавали треску и отварной картофель, и нас окружали портреты в натуральную величину (Гладстон, Дизраэли, Розбери, Теннисон, Лили Лэнгтри в период своего расцвета; каждую неделю портреты менялись), некоторые были в рамах, другие Миллес еще не закончил, они стояли на мольбертах полукругом, словно эти люди присутствовали на нашей трапезе. Насколько я помню, стены гостиной украшали тяжелые гобелены восемнадцатого века. Слева от камина над китайским лакированным сундуком висел последний портрет Софи Грей работы Миллеса, лишь присутствовал здесь постоянно.

Веронике Сазерленд нравился сэр Джон, она частенько повторяла, что «он лишен притворства, без претензий, не знает коварства». Она получала удовольствие, глядя на то, как он в ее присутствии попыхивал своей вересковой трубкой или садился за стол, не снимая охотничьего шлема. [50] Шерстяная шапка с козырьком спереди и сзади; такую шапку носил Шерлок Холмс.

— Он честен, Роберт, а о многих ли людях можно это сказать в наши дни? К тому же он любит и понимает женщин. А о каком мужчине можно сказать это?

Сэру Джону нравилась Вероника Сазерленд, потому что она действительно напоминала его невестку Софи Грей.

— У вас есть ее чувство юмора и беззаботность, — сказал он как-то Веронике, — не говоря уже о красоте и уме. Софи обладала удивительной жизненной силой, но, в конце концов, именно это качество ее и погубило. Бедняжка превратилась в истеричку и покончила с собой. Софи слишком близко подлетела к огню.

Однажды в пятницу, в конце октября, после ленча с сэром Джоном, мы с Вероникой зашли на Тайт-стрит, пили чай с Оскаром и рассказывали ему о портрете Софи Грей, а он сообщил нам, что почти закончил свой новый роман для Стоддарда и решил, как его озаглавит.

— Я назову его «Портрет Дориана Грея», — сказал он.

— А Миллес не станет возражать? — спросил я.

— С какой стати? — с некоторым раздражением спросил Оскар. — Художник в моей истории совсем не похож на Миллеса. Дориан Грей, чей портрет находится в центре повествования, — само совершенство и не имеет ничего общего с Софи Грей. Возможно, он то, чем я хотел бы быть в иные времена.

— Но разве самоубийство не является одним из элементов вашей истории? — настаивал я на своем. — Разве Дориан Грей не покончил с собой? Я беспокоюсь о чувствах Миллеса, ведь Софи Грей тоже…

Оскар небрежно махнул рукой, показывая, что не желает больше спорить на эту тему.

— Если Дориан Грей и состоит с кем-то в родстве, так только с моим юным другом из министерства иностранных дел Джоном Греем. Фамилия вполне обычная, чего никак не скажешь о самом Джоне.

Джон Грей был новым увлечением Оскара, и только на него он позволял себе отвлекаться. Позднее я узнал: несмотря на все уверения, что «навещать мертвых» он предпочитает в одиночестве, на самом деле, во время «печальных посещений моргов и покойницких столицы» Оскара неизменно сопровождал Джон Грей.

Двадцатитрехлетний Грей работал в министерстве иностранных дел. Он не был дипломатом, всего лишь обычным служащим в библиотеке — молодой человек весьма скромного происхождения, который всего добивается в жизни тяжелым трудом.

«Его отец был плотником, — сказал Оскар. — А мать… единственное, что мы можем сказать с уверенностью — она была женщиной».

Бедность родителей привела к тому, что Грею пришлось уйти из школы в тринадцать лет, он стал рабочим-металлистом, но по вечерам продолжал учиться за собственный счет. Следует отдать ему должное, в шестнадцать лет он прекрасно сдал экзамены, которые позволили ему получить должность почтового клерка.

«Он сложный и многогранный человек, — сказал как-то мне Оскар, — интересуется живописью и музыкой, поэзией и языками, почтовыми марками и мной!»

Оскар познакомился с ним в сентябре, через несколько недель после смерти Билли Вуда, на литературном собрании в Челси.

«Мы сразу стали друзьями, — рассказал мне Оскар. — Джон похож на греческого бога, а ведь по внешнему виду не судят только самые непроницательные люди».

Я впервые узнал о существовании Джона Грея в последнюю пятницу октября 1889 года. А познакомились мы через неделю, в «ночь Гая Фокса» [51] Ежегодно вечером пятого ноября отмечается раскрытие «Порохового заговора»; люди жгут костры, устраивают фейерверки, сжигают чучело главы заговора — Гая Фокса. , пятого ноября 1889 года. Вероника обедала на Бедфорд-Сквер со своей тетушкой, мы же с Оскаром решили пойти в театр. (Ада Рехан, американская актриса ирландского происхождения, дебютировала в театре «Лицеум».) Оскар сказал, что заедет за мной в кэбе. Я должен ждать его в семь часов — и ни минутой позже — в своей комнате на Гауэр-стрит.