Владимир Бобренев - Без срока давности

И пока Могилевский шагал по лестницам и коридорам Лубянки, холодный пот пропитал буквально всю его одежду.

В приемной наркома ему предложили присесть и выпить чаю. Это сразу же поменяло ход и направление мыслей завлаба. Прихлебывая душистый чай в прохладной приемной, Григорий Моисеевич прокрутил в голове свой недавний разговор с Фитиным, особенно его слова о скорых переменах.

Под строгим взглядом красивой секретарши-грузинки Мамиашвили лощеные адъютанты отобрали у Могилевского все, даже тоненькую бумажную папку. Придирчиво осмотрели с головы до ног, бесцеремонно похлопали по заднице, карманам кителя и галифе брюк.

— Гамарджоба!.. — Могилевский, будучи родом из Батуми, прекрасно владел грузинским языком и теперь попытался щегольнуть этим перед красавицей секретаршей и заручиться ее поддержкой в виде одобрительного взгляда, улыбки, приветливого кивка головы.

Но Мамиашвили лишь бросила на Григория Моисеевича презрительный короткий взгляд, словно он ее компрометировал. И он сразу униженно сник, поняв всю никчемность своего приветствия. Если в Тбилиси при встрече с грузинкой он видел в ее глазах лишь равнодушие к иноверцу, то взгляд секретарши Берии, сразу распознавшей в посетителе грузинского еврея, выражал надменность и откровенное презрение. Впрочем, Григорий Моисеевич нисколько не сомневался, что точно такая же реакция последовала бы со стороны Мамиашвили на появление в приемной любого славянина, молдаванина или выходца из какой-то другой страны.

— Можете войти, — приказным тоном произнес адъютант, показав жестом на вход в апартаменты могущественного владыки НКВД.

Могилевский вошел. В глубине огромного, роскошно меблированного помещения, сверкая овальными кругляшками пенсне, восседал за столом могущественный Берия. Он неслышно перебирал маленькими беленькими пальчиками какие-то бумаги.

Берия во всем любил аккуратность, строгий порядок, чистоту. Он по нескольку раз в день тщательно мыл руки. Большой стол, покрытый зеленым сукном (мода, принятая большевиками в качестве наследства от высоких начальников времен правления Романовых), мягкий свет настольной лампы с такого же цвета абажуром приятно контрастировали с застилавшими пол розовыми коврами. Зеркальный паркет, массивные шкафы из красного дерева, книги за стеклом…

В окружении подавляюще гипнотизирующей тишины Могилевский ощутил самый настоящий животный страх, происхождение которого он так никогда и не распознал. Мы помним, сколько переживаний и бессонных ночей было у него после каждого неприятного жизненного эпизода — то связанного с исключением из партии, то с первыми вызовами в НКВД и ЦК. Но это не шло ни в какое сравнение с состоянием, которое Григорий Моисеевич испытал в первые минуты пребывания в кабинете наркома. Его воля была полностью парализована, а коленки вот-вот могли согнуться из-за ощущения полного физического бессилия. К слову, это свойство обстановки в кабинетах больших начальников парализовать всякого входящего туда человека подмечено давно, а потому к убранству своих служебных апартаментов высокопоставленные вельможи подходили с особой тщательностью. Не потому ли так мало в истории случаев покушения и насилия именно в официальных резиденциях властей предержащих?

Стоило через несколько секунд Григорию Моисеевичу попытаться отогнать сковывающий его страх, переключить свое сознание на некоторое любопытство, как хозяин кабинета поднял к нему лицо, и спрятанные под холодным пенсне глазки Лаврентия Берии словно впились в нового подчиненного. Могилевский уловил в них немой вопрос: кто он такой и зачем пришел?

— Начальник специальной лаборатории НКВД Могилевский, — робко представился посетитель, съежившись, словно испуганный насмерть кролик.

— Скажите, товарищ Могилевский, чем вы занимаетесь в своей лаборатории? — сразу взял его в оборот нарком.

Только сейчас Могилевский заметил стоявшего несколько в тени моложавого офицера, в котором не сразу узнал Судоплатова из управления разведки, нового фаворита наркома. Начальник лаборатории уже несколько раз контактировал с Судоплатовым по работе, и, похоже, с ним у Григория Моисеевича начинали складываться совсем неплохие взаимоотношения. Судоплатов легким кивком подбодрил своего нового знакомого, и у того сразу же словно с души тяжелый камень свалился.

— Мы проводим эксперименты по ослаблению воздействия на личный состав Красной Армии попыток применения нашим вероятным противником химического оружия. Есть определенные успехи в нейтрализации воздействия ядовитых, снотворно-наркотических и слезоточивых веществ и препаратов на подопытных животных и птицах. Готовим пособие с рекомендациями для армии.