Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество

В настоящее время он благоволил к «Легиону Христа» и американским миллиардерам, поддерживавшим эту организацию. Папа был далек от идеала, описанного в одной из его речей «Что же такое истина?». Ватикан как государство лишился крепкого фундамента.

Бенедикт перестал замечать окружающие предметы. Он уже не видел герб. Его интеллект работал в полную мощь, вызывая в памяти фрагменты из незаконченного эссе.

«Что есть государство? Каковы его функции? Мы могли бы сказать просто: задачей государства является сохранение общественного порядка, создание равновесия свободы и ценностей, позволяющее каждому жить достойно. Также мы могли бы сказать: государство гарантирует права как условие свободы и коллективного благополучия. Понятие государства возвращает нас, с одной стороны, к акту управления, а с другой, согласно данной концепции, этот акт управления не ограничивается осуществлением функций власти, но включает в себя защиту прав каждого индивида и всеобщее благополучие. В задачи государства не входит ни давать возможность человечеству быть счастливым, ни порождать нового человека, а тем более превращать мир в рай, что, кстати, ему не по силам. И если оно пытается двигаться в этом направлении, то позиционирует себя как абсолют и выходит за границы своих возможностей. Оно ведет себя так, словно является Богом, и, как показано в Апокалипсисе, ставит себя в один ряд с чудищем, вышедшим из преисподней. Оно приобретает власть Антихриста».

Бенедикт мысленно вернулся в то время, когда был членом гитлеровской молодежной организации. Этот факт запятнал его честь, и то, что он сегодня являлся главой Ватикана, было заслугой его покойного друга, папы Иоанна Павла П.

Вот так и лавировал он с большой осторожностью в теле гидры, в которую превратилась Церковь. Он не мог отстранить от должностей членов правительства, навязанных ему обстоятельствами. Он никогда не забывал о трагической смерти Иоанна Павла I. С него не надлежало брать пример.

Все его министры были членами того или иного ордена, направления или религиозного картеля. На кого ему можно опереться, не боясь предательства?

Люди, которых он сам назначил на тот или иной пост, прошли перед его мысленным взором. Особенно ему дороги были пятеро: личный секретарь монсеньор Георг Генсвайн, государственный секретарь кардинал Тарчизио Бертоне, префект Конгрегации по делам духовенства кардинал Клаудио Хуммес, Великий пенитенциарий, глава Апостольского пенитенциария кардинал Джеймс Фрэнсис Стаффорд и президент Папского совета по межрелигиозному диалогу кардинал Поль Пупар, бывший одно время также и председателем Папского совета по делам культуры.

Остальные держались настороже, все эти «высокопреосвященства» и «преосвященства», без которых он не мог обойтись. Начиная с главы пресс-центра Святого престола, всемогущего иезуита Федерико Ломбарди.

Бенедикт вздохнул. Ломбарди навязал ему встречу с этой сестрой-служительницей Святого Духа, сестрой Инесс.

«По государственным соображениям», – таков был аргумент Ломбарди.

Это была не обычная монахиня. Она служила интересам ордена Божественного спасения и была дочерью Хуана Кальдерона, самого опасного врага папства. Бенедикт протянул руку и взял досье, которое ему передал секретарь. Секретные службы Ватикана собрали немало интересных фактов в папку, озаглавленную «Инесс». Он в пятый раз перечитал досье.

Фрагмент плаща Иисуса…

Свидетельство, написанной рукой самого Понтия Пилата, – прямое подтверждение того, что у Христа и Марии Магдалины было трое детей…

Записка Тени была недвусмысленной.

Инесс застыла, потрясенная. Свиток находился в стеклянном запечатанном тубусе. Реликвия же была помещена в шкатулку можжевелового дерева, украшенную перламутровым терновым венцом.

Она не осмелилась открыть шкатулку. Один только вид предмета, стоящего на низком столике у окна, вызывал у Инесс жгучее желание попросить прощения у Господа. По велению совести она уже сделала это множество раз. Наконец к ней пришла спасительная мысль: она, Инесс, всего лишь посланник, и ее действия будут оправданы, когда она передаст эти сокровища святейшему отцу.

Еще час прошел в раздумьях и спорах с совестью, прежде чем она осмелилась приблизиться к реликвиям – с комом в горле и болью в животе. Сумасшедшее желание, желание оскверняющее, животное – прикоснуться к реликвии и ощутить, как Божественная благодать Христа снисходит на нее. Она испытала подобное перед аржантёйской туникой.