Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество

Теперь ей все было ясно. История признавала существование туники Иисуса, но Инесс не слишком доверяла истории. Вслепую двигаясь вперед, она задела лампу на подставке и тотчас же пришла в себя, ощутив реальность настолько четко, что окружавшие ее люди и предметы, освещенные сотнями электрических ламп, предстали перед ней, словно кадр на кинопленке. Шесть женщин, две пары, три продавщицы. Эта картинка не была безобидной.

Инесс нахмурилась, заподозрив неладное. Одна из шести женщин – на вид лет тридцать, серые полотняные брюки, антрацитового цвета футболка с длинными рукавами, на плече бежевая сумка – привлекла ее внимание. Краткосрочная память продемонстрировала ей начало «фильма» о ее сегодняшней прогулке. В первый раз она увидела эту женщину перед библиотекой курии, потом, возможно, на пешеходном переходе на улице де Ренн. Как минимум трижды за час, и это при таком запутанном маршруте… Шансы встретиться в третий раз превосходили возможную вероятность. Эта женщина была вражеским агентом. Инесс решила, что она не имеет отношения к «Opus Dei». Она не была похожа на члена этой организации. Чересчур накрашена. Слишком много колец на пальцах.

Женщина с интересом разглядывала решетчатый светильник. Она бросила на Инесс быстрый рассеянный взгляд и прогулочным шагом направилась в другой отдел. Инесс не знала, что предпринять. Скрыться от нее или подойти? Она выбрала первое. Спустившись на первый этаж со всей возможной быстротой, она спряталась за плотным рядом синтетических шуб и стала ждать. Женщина скатилась по эскалатору, крутнулась вокруг собственной оси. Осознав, что объект слежки утерян, она пошла наугад, в направлении, противоположном тому, где находилась Инесс.

Прошло три, пять, десять минут. Инесс вышла из укрытия и направилась к переходу, соединявшему основное здание магазина с помещением, в котором разместился «Гранд Эписри». [28]Очень скоро она вышла через боковую дверь и окликнула таксиста.

– К Аржантёйскому собору! – бросила она водителю.

Колокольня малой базилики Святого Дионисия вонзила свой крест в высокое голубое небо. Строительство ее закончилось в 1866 году. Руководил им Теодор Балю – архитектор, знавший толк в вопросах святости и каббалы. Базилику в романском стиле, с тремя расходящимися, как лучи, приделами, возвели на месте старого кладбища. Ее фундамент ушел в глубину полной костей земли, соединившись с останками церкви, стоявшей на этом месте во времена раннего христианства.

Смерть ожидала Инесс. Две дюжины человек, облаченных в траурные одежды, окружили украшенный черными лентами стального цвета катафалк. У входа в церковь были расставлены венки: между ивовыми прутьями натянуты синие и гранатового цвета ленты, на них серебром – слова сожаления и нежности близких и друзей.

Сердце Инесс сжалось: недобрый знак. Она стремительно вошла в ярко освещенную церковь, окунула пальцы в кропильницу, перекрестилась и склонила голову в ответ на приветствие священника. Он принял ее за родственницу покойного. Он вернулся на свой пост на пороге своего «дома», вид у него был чопорный. Инесс отметила, что внешность его не соответствовала выбранному роду занятий: толстое лицо походило на надутый воздушный шар, щеки и подбородок лоснились от жира, маленькие голубые глаза едва угадывались в складках плоти.

Он стоял и смотрел на Инесс, которая повернула направо. «Еще одна грешница, пришедшая просить милости у Христа», – подумал он без всякого сочувствия. Ежедневно перед его глазами проходила длинная вереница людей, жаждущих чуда. Если бы он меньше думал о себе и больше – о вере, он бы передал реликвию Ватикану. Но по здравом рассуждении решил не делать этого, поскольку пребывание ее в храме приносило лично ему немалый доход.

Инесс приблизилась к специальному алтарю, на котором, сложенная, покоилась тупика. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Она положила левую руку на стекло, чтобы напитаться энергией реликвии. Отец научил ее черпать силы из священных предметов. Инесс вспомнила, как однажды в часовне Гранады держала в руках оливкового дерева крест V века, потом память подбросила новый образ: она в отцовской библиотеке, а перед ней – три дарохранительницы, принадлежавшие папе Григорию IX, активно боровшемуся с ересью при помощи Великой инквизиции. Последнее воспоминание не было приятным, поскольку наводило на мысли о кострах, на которых, ужасно страдая, сгорали люди.