Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество

Тени двигались по барочным фасадам Ватикана. В бренном мире папе нечего было бояться. Сотни агентов обеспечивали безопасность папского города и подступов к нему. Электронные глаза камер то и дело встречались, проникая в каждый закоулок, пробегали по аллеям парков. Швейцарская гвардия была предана ему душой и телом. Ему не грозила участь Иоанна Павла I. И все же не учитывать внешние риски не стоило. Секретные службы справедливо опасались огромного боевого потенциала исламских террористов. Бывали моменты, когда Бенедикт не мог избавиться от навязчивого страха даже с помощью молитвы. Однако он ни о чем не жалел.

Он часто с удовольствием вспоминал ночь, предшествующую избранию, проведенную в обществе других кардиналов и «Доме Святой Марты», [27]расположенном напротив папского дворца. Он помнил все до мельчайших деталей. Утром этого праздничного дня, после мессы, облаченный в белые одежды, он направился в Конгрегацию Доктрины Веры, которой руководил более двадцати лет, чтобы поздравить своих прежних соратников. Потом снял с папских апартаментов печати, наложенные 12 апреля, через четыре дня после похорон Иоанна Павла II. Позднее он впервые вступил в контакт с толпой – так сказать, впервые окунулся в волны верующих, впервые почувствовал на себе две тысячи обожающих взглядов, выходя из своей старой римской квартиры на Чита Леонина. Без конца благословляя и улыбаясь, он обнял двух французских детей, Блондин и Юбера…

Их ангельские лица навечно запечатлены в его памяти. Он подумал о них и о Франции, старшей дочери Церкви. Вздохнул. Франция, которая в 1998 удостоила его большой чести, вручив знаки отличия командора Почетного легиона, уже давно утратила лидирующие позиции как христианская нация. Будущее католиков сегодня вершилось в Центральной и Южной Америке, где проживало более сорока процентов верующих.

Лицо его стало суровым. Через несколько часов ему предстоит принять троих самых высокопоставленных представителей этого континента: кардинала, архиепископа и примата Мехико монсеньора Норберто Ривера Каррера, кардинала и архиепископа Лимы Хуана Луиса Сиприани Торне и кардинала и архиепископа Кито, примата Эквадора Антонио Хосе Гонсалеса Зуммарга. Эта тройка уравновешивала его светскую и духовную власть. Их харизма была несомненной, политическое влияние – огромным, двуличность – безграничной. Они поднаторели в гипнотизировании толпы, каждый в своей стране. Несмотря на то что эти люди отдали за него свои голоса, Бенедикт XVI подозревал их, основываясь на отчетах своих шпионов, в организации картеля, к которому присоединились также члены «Opus Dei» и «Легиона Христа». Они методично продвигали своих ставленников вверх по политической лестнице во многих странах мира, чтобы после его смерти избрать папой кого-то из своих.

«Я должен с ними покончить», – сказал он себе.

С момента своего прихода к власти он рассчитывал выбить почву из-под ног своих противников, столкнув лбами «Opus Dei» и «Легион Христа» с помощью иезуитов, имевших определенный вес на американском континенте. Со всеми возможными предосторожностями рабочие комитеты начали действовать за пределами Ватикана, чтобы всесторонне изучить этот вопрос. У папы было достаточно времени, чтобы задолго до своего избрания подобрать среди святых отцов, входящих в Конгрегацию Доктрины Веры, преданных ему людей.

Он нуждался в успокоении…

Книга святого Августина «Исповеди» всегда находилась на расстоянии вытянутой руки. Он взял ее и открыл наугад. Усталый взгляд его просиял, когда он прочел: «Господи, я раб Твой, я раб Твой и сын слуги Твоей. Ты сломал оковы мои; жертву хвалы воздам я Тебе. Да восхвалит Тебя сердце мое и язык мой; скажут все кости мои: «Господи, кто подобен Тебе». Пусть скажут, а Ты ответь мне и скажи душе моей: «Я спасение твое». Кто я и каков я? Какого зла не было в поступках моих? А если не в поступках, то в словах? А если не в словах, то в моей воле? Ты же, Господи, благостный и милосердный, заглянул в бездну смерти моей и выгреб десницей Своей с самого дна сердца моего груды нечистоты. А это значило отныне – всеми силами не хотеть того, чего хотел я, и хотеть того, чего хотел Ты».

Инесс вернула свое монашеское одеяние и покров в платяной шкаф. Она легко затерялась в толпе парижан и туристов, кишащих в квартале Сен-Жермен-де-Пре. Всякий, кому она попадалась на глаза, думал, что перед ним – одна из монахинь конгрегации Сестер-служительниц Святого Духа. Всякий, за исключением женщины, следовавшей за ней на некотором расстоянии с того самого момента, как она вышла из своего дома на улице Драгон.