Бернард НАЙТ - Ищущий убежища

Неуклюже опираясь на сделанный им крест, Гервез поднялся с земли, но остался сидеть на корточках. Он казался настолько несчастным, что Несте стало почти жаль его, и, чтобы избавиться от этого чувства, ей пришлось напомнить себе, что перед ней братоубийца.

– Этот дурак Болдуин, – забормотал де Бонвилль, – не смог удержаться и прихватил кинжал Эльфгара. Потом они увели лошадь сакса подальше в болота, сняли с нее сбрую и отпустили на все четыре стороны.

– А куда подевался разбойник со своими тридцатью сребрениками? Или разбойника вы придумали, чтобы отвести вину от себя? – спросил коронер.

Де Бонвилль неистово затряс головой:

– Нет, я его не выдумал, он был– пока Болдуин не убил его!

Джон воздел руки в отчаянии. В черном плаще он смахивал на огромную летучую мышь, распростершую крылья над скрючившимся у его ног человеком.

– Матерь Божья, еще один труп! И где он?

Гервез торопливо открестился от нового убийства.

– Вот видите, теперь вам понятно, каким подлецом был Болдуин? – Его слова находились в резком противоречии с той заботой, которую он проявлял к сквайру ранее. – Я об этом ничего не знал, и только позже он сказал мне, что посчитал разумным избавиться от свидетеля.

– Где и когда? – мрачным тоном спросил коронер. Несостоявшийся лорд поместья Питер-Тейви пожал плечами:

– Болдуин не рассказывал подробностей, просто сообщил, что напал на бродягу неожиданно где-то в безлюдном месте и проткнул мечом насквозь. Правда, добавил, что можно не опасаться, никто труп не обнаружит, потому что он сбросил его в заброшенную шахту.

Гвин из Полруана едва сдерживался, будучи не в силах более слушать историю бесконечных убийств и предательств.

– И я готов поклясться, что ваш благородный сквайр не забыл прихватить политые кровью деньги из кошелька убитого им разбойника перед тем, как сбродить того в шахту!

– И как же ты, мерзавец, нашел потом своего брата? – спросил Джон, которого, по мере того, как продолжался рассказ де Бонвилля, все сильнее охватывала ярость.

Присяжные и те из зрителей, которые слышали, о чем шла речь, или выясняли у стоящих впереди них, тоже с трудом сдерживали чувства. Несмотря на старания стражников поддержать порядок, все чаще и чаще раздавались злые выкрики и проклятия. Джон подумал, что если сейчас отдать Гервеза толпе, то она тут же разорвет его на части или повесит на ближайшем дереве.

По-видимому, де Бонвилль также почувствовал настроение толпы, потому что подполз к коронеру на коленях, ища у него защиты.

– Я не убивал брата! – продолжил он. – Я даже не видел его. Это все Болдуин. Он отправился в Саутгемптон. Эльфгар упомянул день, когда Хьюберт собирался покинуть город, и Болдуин выехал чуть раньше. Это он его убил, рассчитывая, что после получения наследства я повышу его в должности и одарю деньгами.

Джон испытывал отвращение к пресмыкающемуся перед ним человеку. В насилии как таковом ничего необычного не было, но хладнокровный план Гервеза, предусматривавший убийство родного брата, не шел ни в какое сравнение с обычным разбоем.

– Жалкий червь, ты с таким же успехом мог сам вонзить нож ему в сердце! – закричал он.

Подошедший Гвин прошептал что-то ему на ухо. Коронер медленно повернулся и бросил испепеляющий взгляд на трясущуюся у его ног фигуру в мешковине.

– Судя по ранам на теле вашего брата, на него напали, по меньшей мере, два человека… и вы утверждаете, что вас там не было?

Гервез затряс головой, почти уткнувшись лицом в землю.

– Болдуин и в этот раз нанял себе в помощь какого-то разбойника. Сначала он специально отправился в Саутгемптон, чтобы найти пособника; тот человек должен был выследить Хьюберта, поскольку мой брат хорошо знал Болдуина. Найти его оказалось нетрудно, но затем Болдуину и его помощнику пришлось ждать, пока брат уедет из Саутгемптона, чтобы последовать за ним.

В задних рядах зрителей возникло какое-то волнение.

– А вот и тот, кто может подтвердить истинность всего сказанного – сам преступник!

Повествование Гервеза было прервано криком, донесшимся из-за спин зрителей. Толпа расступилась, освобождая путь для нескольких стражей и констебля замка Ружмон.

За констеблем, подталкивая в спину понурую фигуру с кандалами на запястьях и лодыжках, шагал еще один человек. Пленником был мужчина, на правой руке которого не хватало двух пальцев.

После того, как шум утих, Ральф Морин присоединился к стоящей внутри группе и остановился рядом с коронером, упершись руками в бока.