Андрей Зарин: Четвертый. История одного сыска

– Да уж темно было, а в восемь разве темно?

– И темно не было!

– Ну, будет, – остановил их следователь, – идите!

Они вышли, переругиваясь.

– На сегодня все! – сказал следователь. – Собирайтесь, Севастьян Лукич! Ну, что вы нашли, что скажете? – обратился он к Патмосову.

Патмосов встал.

– Сейчас ничего не могу вам сказать, а завтра что-нибудь выяснится.

– Так, так! Завтра уже ко мне в камеру пожалуйте! Я там буду!

Патмосов поклонился.

– А за Прохором что-то есть! Кажется, мы на следу! – сказал следователь.

Ястребов ходил по своей камере, которая помещалась в его квартире, в Царском, и говорил письмоводителю:

– Мы должны с вами разыскать убийцу. Это первый интересный случай в моей практике. А то все воровство, кража со взломом, пьяные мазурики, мужичье. Этого же весь Петербург знает. Да!

– Господин Патмосов, – доложил сторож.

– Зови, зови! – закричал Ястребов и встал с кресла навстречу сыщику. – А, здравствуйте! Садитесь. Что новенького?

Патмосов поздоровался с ним, с Флегонтовым, сел и сказал:

– Да особого ничего; так, общие приметы…

– Ну, ну, поделитесь.

– Вот-с как мне пока представляется убийство…

Патмосов закурил и начал рассказ:

– Убитому Дергачеву кто-то назначил в этом месте свидание ровно на десять часов вечера. Дергачев, как вам известно, вышел сам около десяти и прямо пошел на свидание, придя с опозданием минут на десять. По-видимому, он кого-то встретил на дороге и пошел медленным шагом. Его встретил высокий, крепкий и нервный господин, и они стали о чем-то беседовать, спорить, снова беседовать. Потом спор обострился. Нетерпеливый господин не выдержал. Трах! И готово! А когда убил, то выхватил из его кармана то, что нужно, и ушел.

Следователь слушал его, кивая головою и слегка улыбаясь.

– Так, – сказал он. – Отлично! А чем ударил этот господин Дергачева, и что он вытащил из его кармана?

Патмосов засмеялся.

– Я не ясновидец! Впрочем, ударил он его чем-то вроде топорика. Может, косарем.

– А что украл?

– Бумаги! – уверенно ответил Патмосов. – Только не деньги. Видите ли, этот Дергачев ничем не брезгал и любил нечистые векселя. Так вот… такие векселя. А может, и деньги!…

– Может, деньги, может, не деньги, – усмехнулся следователь. – Так! Ну, а откуда у вас все эти подробности, дорогой…

– Алексей Романович, – подсказал Патмосов. – Какие подробности?

– Виноват, простите! Да вот насчет времени, роста, нетерпения и прочая.

– Это пустяки, – улыбнулся Патмосов, – вы сейчас сами увидите. У покойника оказался шагомер в кармане, а на шагомере значится пять тысяч семьсот шагов. Я стал мерить. От дачи убитого до мостика, что ведет в парк, ровно три тысячи двести шагов, то есть минут двадцать ходу, а так как он вышел совсем перед десятью, то, значит, пришел минут на десять-пятнадцать после десяти. Ясно?

Следователь кивнул.

– А что тот ждал в нетерпении, так видно по окуркам папирос. Он грыз их и подле мостика набросал целую кучу. Характерные окурки! – и Патмосов положил на стол сверток бумаги, в котором оказалось штук двадцать папиросных окурков. Они были с непомерно длинными мундштуками, причем самые мундштуки были изгрызаны. – Я их вчера собрал, – заметил Патмосов. – По дорожке валялись, а у мостика штук десять. Понятно, нетерпеливый.

– Ну-с, а рост?

– Да Дергачев роста среднего, а тот его по темени бил! Очевидно, высокий. Теперь дальше-с. От ворот до мостика я сосчитал девяносто шагов, а осталось, по шагомеру, две тысячи пятьсот. Вот они и ходили взад и вперед. Раз тридцать, а что иногда останавливались – видно было опять по окуркам. В ином месте вдруг три окурка.

– Что же вы думаете? – спросил следователь.

– Я бы пересмотрел его бумаги и записки. Быть может, там какой-нибудь намек. Вы смотрели бумажник?

– Смотрел; семьдесят пять рублей и три письма от какой-то любовницы.

Патмосов промолчал, потом сказал:

– Вы позвольте мне их?

– Сделайте одолжение. Севастьян Лукич, дайте! Ну, что вы еще узнали?

Патмосов осторожно взял три почтовых листика, уложил их в свой бумажник и ответил:

– Насчет Лукерьи и Прохора… Оба хороши, Лукерья судилась за кражу у барина на одном месте, где она служила. Но была оправдана, а этот Прохор два раза в тюрьме сидел за кражи.

Следователь вскочил.

– И вы молчали! Вот вам и убийца! Арестовать его, и все!

– Ваше дело, – сказал Патмосов.

– И думать нечего! Вот вам приказ. Пожалуйста! Заодно и обыск у него сделать, и сейчас же его ко мне переслать!