Филипп Ванденберг - Пятое евангелие

– Вы слышите мой голос?

– Да, – ответила Анна еле слышно и заметила, что даже говорить могла лишь с трудом.

– Вы видите маятник перед глазами?

– Да, вижу.

Анна его действительно видела, хотя не имела представления, были ее глаза закрыты или открыты.

– Сосредоточьтесь на моем голосе и только на моем голосе. Все другое с этого момента не имеет для вас никакого значения. Вы меня действительно поняли?

– Да, – ответила Анна механически. Все в ней сопротивлялось, но она просто не могла не ответить.

– Сейчас вы будете отвечать на мои вопросы, а когда проснетесь, обо всем забудете.

Анна судорожно пыталась сжать губы, чтобы не произнести ни слова, но против своей воли ответила:

– Я буду отвечать, а позже обо всем забуду.

Она ненавидела себя и, если бы только могла, вскочила бы на ноги, чтобы бежать, не разбирая дороги. Но руки и ноги словно налились свинцом, и она осталась лежать.

– Что вы ищете в Лейбетре? – неприятный голос доктора Саргент проникал, казалось, в каждый уголок сознания Дины.

– Правду! – не задумываясь, ответила Анна. – Я ищу правду!

– Правду? Здесь вы ее не найдете!

Анна хотела спросить: «Где же, если не здесь?» – но почувствовала, что утратила способность задавать вопросы. Собственный голос ее не слушался. Поэтому Анна с нетерпением ждала следующего вопроса доктора Саргент.

– Где вы спрятали пергамент? – спросил голос громко и настойчиво.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – ответила Анна без промедления.

– Я говорю о пергаменте, в котором упоминается имя Бараббас!

– Не знаю…

– Пергамент у вас!

– Нет.

Анна напряженно ожидала следующего вопроса, но доктор Саргент молчала. Анна не знала, где находится, и как ни пыталась расслышать хоть какой-нибудь звук, который помог бы предположить, куда она попала, ничего не получалось. Анна не слышала абсолютно ничего, словно оглохла. Ее попытка открыть глаза не увенчалась успехом. Впрочем, ей не удавалось, ничего, что требовало даже минимальных усилий. Тяжесть во всем теле буквально приковала ее к постели. Анна понимала, что доктор Саргент пытается подчинить себе ее волю с помощью гипноза.

Слова врача вновь и вновь страшным эхом повторялись в голове Анны:

– Где вы спрятали пергамент… пергамент… пергамент…

Анна уже сотни раз говорила себе (и эта мысль не покидала ее и сейчас): «Если я скажу, где пергамент, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Они ничего со мной не сделают до тех пор, пока не завладеют пергаментом».

Как долго она находилась в этом состоянии, Анна не могла сказать. Она сосредоточилась на одной-единственной мысли главное ничего не сказать. Внезапно Анна, хотя глаза ее были закрыты, заметила над собой какую-то тень, и голос доктор Саргент зазвучал снова:

– Вы будете отвечать на все мои вопросы и не утаите ничего, что не стерлось из вашей памяти.

Анна чувствовала на лбу пальцы женщины – довольно неприятное прикосновение, – но не могла увернуться или попробовать хоть как-то сопротивляться.

– Вы знакомы с содержанием пергамента? – вновь послышался голос.

Анна ответила:

– Нет, я с ним не знакома.

– Но у вас есть копия!

– Никто не смог расшифровать написанное.

– А где оригинал?

– Я не знаю.

– Вы прекрасно знаете!

Анна чувствовала, как врач схватила ее за руки и начала трясти. Она слышала угрозы, произносимые холодным, полным ненависти голосом доктора Саргент:

– Мы сделаем вам инъекции, которые заставят вас быть более разговорчивой!

Позже Анна больше ничего не могла вспомнить.

Когда Анна проснулась, то поняла, что находится в затемненной комнате и лежит в крайне неудобной позе. Она потянулась и попыталась прогнать свинцовую тяжесть из рук и ног. Подобная ситуация могла бы вызвать ужас у кого угодно, но Анна не испытывала и тени страха, словно израсходовала весь отведенный ей запас этого чувства в течение прошлых недель. Напротив, она ощутила прилив сил и отваги. Анна поднялась на ноги и в темноте пробралась к небольшому отверстию, через которое в комнату пробивался луч света. Это было окно. Нащупав ручку, Анна потянула ее на себя и обнаружила деревянные ставни, которые, отодвинув засов, смогла немного приоткрыть.

Резкий свет ударил в глаза, и прошло довольно много времени, прежде чем Анна привыкла к нему. Сначала она могла различить только небо, но, опустив взгляд, увидела далеко внизу горы и поняла, что находится в верхнем городе. Анна была вынуждена признать, что ей не удалось пробраться в Лейбетру незамеченной. По всей видимости, за ней наблюдали самого начала.