Виталий фон Ланге - Преступный мир [воспоминания сыщика]

Придя в приют в сопровождении указчика-вора, мы улеглись на грязные матрацы в том самом месте, где прошлую ночь провел Халомидник. Настроение духа было убийственное, насекомые в громадном ко­личестве не замедлили нанести мне визит и посетить мою голову и тело. Недоверие к соседу возрастало. А вдруг приятель мой изменил мне и предупредил своих товарищей в приюте, сообщив, кто я? Конец будет, уло­жат на месте и концы в воду.

Нервы страшно расшатались, мурашки по телу про­бегали в помощь грызущим меня насекомым; я не­вольно положил руку в карман, взяв револьвер за рукоятку, и прислушивался к каждому шороху; часы пробили 2 часа, слышу стук сапог и чей-то разговор. Сосед мой, приподняв голову, присматривается к иду­щему к нам человеку и, незаметно толкая меня, го­ворит: «Он». Дав возможность Халомиднику улечься на матрац и услышав храп его, последовавший через несколько минут, я осторожно встал с своего места и вышел с указчиком на улицу. Подозвав постового го­родового и войдя обратно в приют, арестовал Хало- мидника, доставив его в участок.

«Счастье ваше, что вы захватили меня сегодня, а то завтра я собирался оставить Одессу навсегда. Задер­жал меня фальшивый паспорт, который должен быть готов только завтра. Знаю, что вы арестовали меня за убийство. Когда был задержан Кузька, то я знал, что он выдаст своих сообщников, сознаюсь и я в убийстве Синицына, но только скажите мне, кто вам сообщил, что я ночую в этом приюте и за сколько вы купили мою голову; пусть мои товарищи отблагодарят шпио­ну».

Конечно, я Халомиднику не дал никакого ответа, зная, что моего указчика убили бы товарищи, а меж­ду тем, он пригодится мне и в других случаях. После задержания Халомидника пришлось три дня подряд побывать в бане, дабы избавиться от той грязи и на­секомых, которые не оставили меня в приюте.

Не лишенным интереса был другой случай поимки мною шайки разбойников, совершивших

убийство двух старух, Криворотовой и Кругловой, с целью грабежа.

Старухи эти проживали в собственном доме на Бал- ковской ул., живя в отдельном флигеле; обе они были до чрезвычайности скупы, отказывали себе даже в прислуге, нанимая изредка человека-соседа для услуг по дому и квартире. Желая сделать небольшую при­стройку, Криворотова заложила свой дом в гор. кре­дит. обществе за 3500 р., каковые деньги должна была получить в день ее убийства. Деньги в банке не по­лучила за поздней ее явкою. О том, что Криворотова должна получить деньги, узнали откуда-то соседи, которые в ту же ночь убили обеих старух. Узнав об убий­стве их, я отправился на место происшествия, где уже застал участкового судебного следователя. Придя во двор, я обратил внимание на задушенную цепную со­баку, служившую единственным охранителем старух. Трупы обеих старух с разбитыми до мозгов головами лежали на разных кроватях. На полу валялись разные бумажки, рецепты, квитанции и, между прочим, я за­метил ассигновку на получение 3500 рублей из кре­дитного общества. Вещи, как не представляющие цен­ности, почти не похищены; взяты только самовар и две медных кастрюли. Обе жертвы убиты топором, ос­тавленным на месте преступления. В чулке Криворо- товой я обнаружил 40 руб. кредитками, очевидно, не замеченные преступниками. Данных к изобличению кого-либо в преступлении не было, к покойным никто в квартиру не заходил.

Рассуждая об этом преступлении, я пришел к зак­лючению, что убийство совершено: во 1-х, такими лицами, которые знали расположение комнат и быва­ли в квартире убитых; во 2-х, что, несомненно, убий­цы близкие соседи, именно такие, которых знала цеп­ная собака и на которых она не могла лаять. Заду­шена же она потому, что в числе убийц были и чужие люди, незнакомые во дворе Криворотовой; и наконец 3-е, что убийство совершено знакомыми покойным людьми, ибо убивать их не было никакого основания, так как они были беззащитны, а убили их потому, что Криворотова знала их в лицо, а этим могла бы выдать преступников.

Не теряя времени, я зашел в ближайшую к случаю бакалейную лавку, содержимую еврейкой, и стал рас­спрашивать ее, не знает ли она в этом районе какого- нибудь притона -«трущобы» и нет ли вблизи ее квар­тир с подозрительными лицами. Я заметил, что ев­рейка стеснялась высказать что-либо и на лице ее вид­на была какая-то боязнь или даже страх, почему я предложил ей зайти в квартиру, куда последовал и я. Здесь она дала весьма ценные сведения, которыми я не замедлил воспользоваться.