Эллис Питерс: Эйтонский отшельник

— Интересно, понимает ли король, сколь близок он к своей цели? — спросил Кадфаэль, закупоривая глиняный кувшин с отобранными семенами. — Будь ты на его месте, Хью, как бы ты поступил, если бы императрица была у тебя в руках?

— Боже упаси! — горячо произнес Хью и поморщился при одной мысли об этом. — Ума не приложу, что с ней делать! Вся беда в том, что и королю Стефану, похоже, придется не легче, если дело, конечно, дойдет до того. Ведь захоти он, ему бы ничего не стоило запереть ее в замке Арунделл, когда она еще только высадилась в Англии. А что он сделал? Выделил ей эскорт и отослал прямиком в Бристоль к брату! А вот попади он в руки королевы, была бы совсем другая песня. Если король великий воин, то королева настоящий стратег. Она не упустит своего.

Хью встал и выпрямился. Тянувший из открытой двери сквозняк растрепал его черные прямые волосы, зашуршал пучками сухих трав, свисавших с потолочных балок.

— Короче говоря, осада будет долгой. Поживем — увидим, — заключил Хью. — Я слыхал, тебе наконец-то дали какого-то паренька в помощники, это правда? Вроде как и изгородь опять подстригли. Его работа?

— Его, — кивнул Кадфаэль, ступая вместе с Хью на гравий дорожки, идущей меж грядок, на которых выращивались травы, правда, уже несколько перестоявшие под конец сезона. С одной стороны буксовая изгородь и впрямь была тщательно подстрижена, были удалены торчавшие побеги, которые отросли за последний летний месяц. — Это все брат Винфрид, он сейчас возится на участке у реки, где мы с ним очищали бобовые плети. Долговязый такой детина, плечистый, только-только из послушников. Старательный, но копуша! А в общем, парень что надо. Похоже, его приставили ко мне, потому что малюет он, поди, как курица лапой. А вот лопата как раз по нему! Для меня такой в самый раз!

За пределами травного сада тянулись участки под овощами, а дальше, за небольшой горкой, по правую руку спускались к Меолу уже убранные гороховые поля, расположенные на задах аббатства. Там-то и трудился в поте лица своего брат Винфрид, — долговязый, угловатый парень с копной всклокоченных жестких волос, торчавших вокруг его выбритой макушки. Одет он был в короткую рясу, на ногах — большие башмаки с деревянной подошвой. Брат Винфрид орудовал лопатой со стальным лезвием, с такой легкостью рассекая ею густые сплетения бобовых корней и стеблей, словно то была простая трава. Искоса поглядев на шедших мимо Хью и Кадфаэля, он не прекратил работу и с прежним упорством вонзал свою лопату. Хью бросил взгляд на его смуглое простодушное лицо и невинные голубые глаза.

— Да уж, такой будет работать без устали, что с лопатой, что с боевым топором, — одобрительно заметил он, улыбаясь. — Мне бы дюжину таких молодцов на службу в замок.

— Нет, такой тебе не подойдет, — уверенно возразил Кадфаэль. — Как все крупные мужчины, он слишком простодушен и мягок. Чего доброго, бросит на землю меч и кинется оказывать помощь поверженному противнику. Тебе нужны маленькие злобные терьеры, что скалят зубы.

Миновав огороды, они прошли в цветник, где розы на клумбах уже переросли и начали ронять лепестки. Обогнув угол буксовой изгороди, они вышли на широкий двор, пустынный в этот утренний час, когда почти все находились на работах. Разве что несколько приезжих прохаживались подле странноприимного дома и конюшен. Едва Хью с Кадфаэлем обогнули высокую изгородь и сделали несколько шагов по двору, как чья-то маленькая тень метнулась от ворот хозяйственного двора, где тесно, в три ряда, стояли сараи и амбары с монастырскими запасами, и тут же пропала в узком проходе, что вел со двора в монастырь. Минуту спустя она вновь мелькнула уже на другом конце аллеи. Глаза мальчика были скромно потуплены, руки смиренно сцеплены на животе, — ну сущий ангел! Кадфаэль предусмотрительно тронул Хью за плечо и приостановился, не желая, очевидно, слишком смущать мальчика.

Тот прошел мимо лазарета, свернул за угол и был таков. Можно было не сомневаться в том, что, едва убедившись в счастливом избавлении от посторонних глаз, он вновь дал деру, — только пятки засверкали! Хью мрачно усмехнулся. Кадфаэль посмотрел ему в глаза и промолчал.

— Ну и ну! — сказал Хью. — Ты снял яблоки только вчера, их даже не успели разложить по корзинам. Хорошо еще, что мальчишка встретился нам, а не приору Роберту. Это с животом-то оттопыренным, как у беременной женщины!

— Кое-кто из нас смотрит на такие вещи сквозь пальцы. Наверное, он выбирал самые большие яблоки, но не больше четырех. Ворует он в меру. Может, проспорил, а может, и просто из озорства, ради удовольствия вновь и вновь искушать провидение.