А между тем если Кадфаэль был прав в своих предположениях, то следовало подумать и о других, тем более что надвигалась ночь.
Он возвратился в общую комнату, где подле камина его с нетерпением поджидал брат Марк, впрочем вполне довольный. О никогда не сидел так долго в тепле, с тех самых пор, как дал обет послушничества, а после купания в ледяных водах Меола это было в самый раз.
— Все в порядке? — спросил он с надеждой в голосе, когда они с братом Кадфаэлем шли в темноте через Форгейт.
— Полный порядок! — ответил Кадфаэль так сердечно, что молодой монах затаил дыхание и воздержался от новых вопросов. — С молодой леди, за которую ты молил Бога несколько дней назад, теперь все в порядке, — весело продолжил Кадфаэль. — Аббат присмотрит за ней. А все, что мне нужно в приюте, так это перемолвиться парой слов с твоим старым Лазарем, покуда он еще здесь. А то ведь знаешь, как они держат нос по ветру, чуть что — снимаются с якоря, поднимают паруса, и ищи-свищи.
— Я вот и сам думаю, может, он останется у нас? — признался брат Марк. — Он любит Брана. А мать мальчика долго не протянет, она уже повернулась спиной к этому миру. Нет, конечно, не к сыну, но она чувствует, что и он уходит от нее и что у него теперь есть свои святые, — объяснял один из этих самых святых, не причисляя, впрочем, себя к этому лику. — Она убеждена, что Брана хранят небеса. Кадфаэль подумал, что и на земле, наверное, есть кое-кто, кому не безразлична судьба мальчика. Двое благодарных и счастливых молодых людей без утайки рассказывали аббату Радульфусу в его приемной историю всей своей жизни. Йоселин имел пытливый ум и открытое для любви сердце, да и сердце Иветы в пылу обретения свободы было открыто для любого человека, который был добр к Йоселину, независимо от его происхождения и состояния здоровья.
На открытом крыльце приюта сидел старый Лазарь, молча, без движения, терпеливо, прислонившись своей прямой спиной к стене. Он сидел на скамье, поджав под себя ноги, как это делают на Востоке. Свернувшись калачиком, под его левой рукой лежал беспокойно спавший Бран, прижимая к груди деревянную лошадку Йоселина. Висевшая над входом небольшая лампа отбрасывала слабый свет на его тоненькие руки, обрастающую волосами голову и его лицо со следами размазанных по нему слез. Когда подошли Кадфаэль с братом Марком, мальчик проснулся и сонно посмотрел на них из своего уютного гнездышка. Лазарь убрал свою длинную руку и дал мальчику встать со скамьи.
— Что случилось, Бран? — озабоченно спросил брат Марк. — Что ты делаешь здесь в такой час? Почему не в постели?
Бран крепко обнял монаха, наполовину с облегчением, наполовину с обидой, и, закутавшись в складки его новой рясы, принялся пенять брату Марку:
— Вы оба ушли! Оставили меня одного. Я не знал, где вы… Я боялся, что вы не придете! Он так и не вернулся!
— Ну что ты, он обязательно вернется, вот увидишь. — Брат Марк прижал мальчика к себе и взял его за руку, но тот вовсе не собирался расставаться со своей на мгновение оставленной деревянной лошадкой. — Ну иди, иди ложись! Потом я тебе все расскажу. С твоим другом все в порядке, он счастлив, и ему больше не нужно прятаться. Все зло теперь исправлено. Ступай же, ты услышишь все от меня, а потом еще раз и от своего друга, когда вновь увидишься с ним. Обещаю тебе.
— Он сказал, что я буду его оруженосцем, научусь считать и читать по-латыни. — Строго напомнив все это двум своим присутствующим здесь покровителям и одному отсутствующему, сонный Бран позволил брату Марку увести себя в дом. Обернувшись на ходу, брат Марк увидел, как кивком головы Кадфаэль одобрил его действия, и вместе с мальчиком удалился.
Когда Кадфаэль присел на скамью рядом с Лазарем, тот не пошевелился и не вымолвил ни слова. Давным-давно за свою долгую жизнь он избыл в себе все: удивление, страх и желания. Он сидел, уставив свои зоркие серо-голубые глаза в ночное небо, которое напоминало теперь бегущую воду, — темные облака неспешно текли к востоку на свежем поднебесном ветру, однако здесь, внизу, не шелохнулся ни один листок.
— Ты, должно быть, слышал, что брат Марк сказал мальчику, — Кадфаэль поудобнее прислонился спиной к стене. — Слава Богу, так оно и есть! Все зло исправлено. Убийца Юона де Домвиля схвачен, его вина практически доказана. Все кончено. Жалеть нечего и раскаиваться не в чем. Он не только убил своего дядю, но и подло предал друга, который доверился ему. А кроме того, самым бесстыдным образом обманывал несчастную девушку. Все кончено. Тебе не о чем больше беспокоиться.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу