Эллис Питерс - Прокаженный из приюта Святого Жиля

Симон затравленно озирался, протестуя:

— Почему бы мне и не претендовать на руку Иветы? Мои владения сравнимы с ее владениями, это был бы равный брак. Я уважаю и высоко ставлю молодую леди. Да и сэр Годфри не отказал мне. Однако я просил его немного потерпеть и подождать со свадьбой, и он согласился…

Ивета с силой сжала свои пальцы, зажатые в руке Йоселина. В голове ее не укладывались два их последних свидания, когда Симон казался ей единственным другом, предлагал ей свою помощь и клялся в верности Йоселину. Первое свидание сопровождалось улыбками и кивками леди Агнес, радовавшейся, что дело вновь налаживается. А второе… все было совсем иначе: Симон сам признался, что впал в немилость, и объяснил, почему это произошло. Что же такое могло случиться между ним и ее дядей, из-за чего все переменилось?

— Так оно и было! — с ненавистью в голосе воскликнула леди Агнес. — Сэр Годфри считал тебя честным человеком. Но дело в том, что на горле покойного Юона де Домвиля осталась черная вмятина и порез! Об этом рассказал монах, и мой муж слышал его слова, так же как и ты. Вмятину и порез оставило кольцо, которое убийца носил на правой руке. А кто после этого видел тебя без перчаток? Ты их никогда не снимаешь! Но на похоронах барона тебе, злодей, все-таки пришлось их снять, чтобы взять кропило. И ты передал его как раз моему мужу! И он увидел — нет, не кольцо, которое ты снял, едва услышав слова монаха, — он увидел белый ободок на пальце, оставшийся от кольца, и вмятинку от камня. И тогда он вспомнил, что именно ты и носил такое кольцо. И он был настолько глуп, что сказал тебе об этом, когда ты явился к нам. И он порвал все отношения с человеком, которого имел все основания считать убийцей.

Ивета, поневоле повзрослевшая за эти полчаса, подумала, что, наверное, так оно и было. Вот, значит, в чем крылась причина перемены к Симону! Вовсе не потому, что дядя не хотел иметь дело с убийцей, на которого пока не упало и тени подозрения. Скорее потому, что, покуда существовала сама возможность разоблачения, дядя не хотел рисковать своим именем. А дай ему твердые гарантии безопасности, и ничто не остановило бы его. За Йоселином все еще шла охота, его все еще могли схватить — схватить и повесить… А она сама пребывала бы в убеждении, что на белом свете у нее остался один-единственный друг — Симон Агилон!

А ведь он уверял ее, что впал в немилость, так как защищал Йоселина! И со временем, пережив горе, она могла бы отдать ему свое сердце! Содрогнувшись от ужаса, Ивета крепко прижалась к Йоселину.

— Я же требовала, умоляла его не иметь дела с таким человеком! — причитала леди Агнес — И ты, Агилон, отлично понимал, что его долг не молчать о своих подозрениях, даже не имея прямых доказательств! И ты сделал все, чтобы он никогда не заговорил! Но ты забыл обо мне!

— Женщина, ты сошла с ума! — крикнул Симон, надрывая голос и размахивая руками перед лицом леди Агнес. — Как я мог устроить ловушку для своего дяди, если я понятия не имел, куда он поехал и уж тем более — какой дорогой будет возвращаться? Откуда мне было знать, что в этих местах он держит свою возлюбленную?

Все это время Кадфаэль стоял молча, но теперь заговорил:

— Есть один человек, который точно скажет, что ты, Симон Агилон, прекрасно знал это, знал, как никто другой. Авис из Торнбери утверждает, а я полагаю, что найдется и пара других свидетелей, которые подтвердят истинность ее слов, ибо она ничем не рискует и молчать ей незачем, — так вот она утверждает, что не кто иной, как ты, был доверенным человеком барона и по его приказу сопровождал ее при переездах с места на место. И именно ты привез ее в охотничий домик, так что дорогу туда ты знаешь. Кроме того, у Юона де Домвиля в его любовных делах был лишь один доверенный человек. И в последние три года этим человеком был ты.

Леди Агнес испустила длинный вопль, в котором слились горе и радость. Она торжествующе указала на Симона перстом:

— Снимите с него перчатки! Сами увидите! Кольцо наверняка сейчас при нем, иначе кто-нибудь мог найти его и все бы раскрылось. Обыщите его, оно с ним! Зачем ему прятать кольцо, если бы оно не оставляло следов на шее мертвеца?

Люди шерифа без слов прочитали жесты своего командира и плотным кольцом окружили двух врагов. Внимание Симона было слишком сильно поглощено угрозой, исходившей от стоявшего перед ним противника, чтобы он заметил угрозу, надвинувшуюся сзади.

— Я не желаю более оставаться здесь и выслушивать эту черную клевету! — гневно крикнул он и нетерпеливо развернулся, намереваясь уйти.