Эллис Питерс - Смерть на земле горшечника

— Из-под резца показалось что-то… в земле лежит остальное… не сказать, что именно…

Погонщик между тем поднялся на ноги и стоял, ссутулившись и бессильно опустив руки, пока к нему не подошли монах и пахарь.

— Брат, — обратился он к Кадфаэлю, — если бы мы знали, ни за что не стали бы за это дело браться, — неизвестно, на что еще тут можно наткнуться. — С этими словами он увел волов немного вперед, чтобы дать доступ к месту находки, наткнувшись на которую они так неожиданно прервали свою работу.

Вблизи от покатого заросшего ракитником склона на краю поля плуг, разворачиваясь, врезался в землю на большую, чем обычно, глубину и что-то потянул за собою. И это что-то не было стеблем или корнем. Брат Кадфаэль опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть, что же это такое. Подошедший в этот момент брат Ричард, дрожа от нетерпения, остановился немного поодаль и боязливо наблюдал, как Кадфаэль протянул руку, провел ею по борозде, ощупывая длинные нити, в которых запутался резец плуга, и в конце концов извлек находку на свет Божий.

Это были не корни, а полусгнившие полоски ткани — создание рук человеческих. Когда-то ткань эта была, вероятно, черной, а теперь приобрела цвет земли. Но при этом она все еще сохраняла свои свойства — ведь резец сначала разодрал ее и потянул за собой, превращая в длинные лоскутья. И еще кое-что тянулось следом, возможно, это находилось внутри ткани: на борозде лежала длинная густая прядь волнистых черных волос.

Вернувшись в монастырь, брат Кадфаэль испросил немедленной аудиенции у аббата Радульфуса.

— Отец мой, — начал он, — непредвиденный случай заставил меня воротиться так быстро. Я бы не потревожил вас, будь это менее важно, но на Земле Горшечника обнаружено нечто, что должно озаботить и наш монастырь, и мирскую власть. Пока что я оставил там все, как есть, и полагаю, что следует немедленно поставить в известность шерифа Хью Берингара. Я прошу на это вашего благословения. Дело в том, что плугом были извлечены на свет Божий лоскутья ткани и прядь волос, по всей видимости женских. Волосы длинные и красивые, полагаю, их ни разу не касались ножницы. И кажется, будто что-то удерживает их под землей.

— Ты считаешь, — произнес после многозначительного молчания аббат. Радульфус, — что они все еще находятся на человеческой голове?

Голос настоятеля звучал ровно и твердо. За свою более чем пятидесятилетнюю жизнь он всякого насмотрелся. И если это был первый случай подобного рода, то вовсе не самый серьезный из тех, что преподносит жизнь. И за монастырскими стенами нельзя не зависеть от мира, где все возможно.

— Человек погребен в неосвященном месте, — продолжал аббат, отреагировав на выразительный кивок Кадфаэля. — Это противозаконно.

— Это-то меня и пугает; — ответил монах. — Но я не хочу сейчас что-либо утверждать. Я ожидаю вашего решения, а также присутствия шерифа.

— Что тобой предпринято? На поле кто-нибудь сторожит вашу печальную находку?

— Да, там находится брат Ричард. Пахать землю продолжают, но со всеми предосторожностями, в стороне от того места. Откладывать эту работу не стоит, — рассудительно произнес Кадфаэль. — Кроме того, не нужно привлекать излишнего внимания к тому, что нами обнаружено. Пахота объясняет наше присутствие на поле, и никому в голову не придет интересоваться, что мы там делаем. А если действительно окажется, что найдено погребение, то ведь могила эта могла появиться задолго до наших дней.

— Погребение… — повторил аббат, пристально глядя на Кадфаэля. — Хорошо бы. Хотя, я думаю, ты сам не веришь, что это так. Насколько мне известно из старых документов и нашего Устава, поблизости никогда не было ни церкви, ни погоста. — Я буду молить Господа, чтобы подобные открытия не повторялись — и одного с нас довольно. Ну что ж, я своей властью разрешаю тебе делать то, что сочтешь нужным. Прими мое благословение.

Кадфаэль без промедления начал действовать. Прежде всего он отправился в замок и предупредил Берингара — нужно было, чтобы мирская власть в его лице засвидетельствовала их находку. Хью слишком хорошо знал своего друга и сразу понял, что дело серьезное. Он не задавал лишних вопросов, не тратил времени на возражения; сразу же оседлав коня, взял с собой одного сержанта из гарнизонной службы — на случай, если понадобится послать его с каким-то срочным поручением, — и вместе с Кадфаэлем отправился к броду через Северн.