Андрей Баранов - Павел и Авель

Найдя ее, он объяснил, что медлить нельзя ни минуты, что с Вольдемаром случилось какое-то несчастье и что надо одеваться и скакать в монастырь к пророку немедля, с тем чтобы по возвращении снова скакать, но уже за границу. Обычно упрямая, мамзель Лесистратова на сей раз довольно легко вняла настойчивым объяснениям, и потратила на одевание и сборы всего лишь час времени, что для дамы в ту эпоху означало прямо одеться по пожарной тревоге, так что уже вскоре они бок о бок скакали по серым петербургским улицам. Добравшись на вспененных лошадях до монастыря, они почтительнейше испросили аудиенции у епископа и через кратчайшее время очутились в скромной келье новопостриженного иеромонаха Авеля.

Однако пророк принял их на этот раз совсем неласково. Наконец приняв долгожданный постриг, он решил, что цари земные более уже не могут ему дать ничего.

– Зачем пожаловали? – осведомился он сварливым голосом. Я все уж выложил, что знал…. сухой я и выжатый, аки пустая березка после весны…

– Мы… Василий… видишь ли тут дело какое… – забормотал граф с невесть откуда взявшимся и совершенно несвойственным ему смущением..

– Знаю, знаю, все мне ведомо, провидцу… поперли бумажки-то, расхитили? – пророк захихикал в нечесаную бороду.

– Ну да… и…. – продолжил было мямлить граф.

– И хотите чтоб я помог их найти, да? Шиш вам! – перебил монах злобно сверкнув очами.

– Нет, не найти. Мы и сами найдем. А может ты Василий, сын Васильев, еще раз нам все перепишешь? – более смелая Лиза пришла на помощь графу Михайле.

– Вот еще! По указке работать не желаю, хоть бы и царской… Никак сие новозможно. Нереально, однозначно. – безапелляционно заявил Васильев сын, проигнорировал Лизаветину смелость.

– Ну ради нас! Александр Борисович просили, лично-с… – с удвоенной силой заканючил немного освоившийся граф, и как-то неловко скособочившись поклонился.

– Ну разве что… Бог с вами, уж напоследок-то попробую…. сейчас, сейчас… – сменил гнев на милость несколько опешивший пророк.

Он уселся в позу мыслителя, которую вряд ли где ранее видел, и закатил глаза. Присутствующие почтительно замолчали. Затаив дыхание, граф Г. и Лиза Лесистратова смотрели на попытку Василия вот так, по заказу почтеннейшей публики, услышать божие откровение и ангелов господних. Однако их ждало разочарование. Правда монах Авель трясся как припадочный и закатывал глаза, но его бессвязное бормотание не проясняло картину грядущего. Удалось разобрать только отдельные странные возгласы «Главное нАчать, и процесс пошел! Вот ведь какая загогулина получается, понимаешь! Ведите себя прилично! И ручку отдайте!», причем произносил их Авель почему-то разными голосами, и иногда путал ударения. От напряжения у графа Михайлы заболели уши. Лиза же все спешно записывала в особый блокнотик, отчаянно скрипя и брызгая гусиным пером, а перечтя тихо засмеялась.

– Василий, голубчик, что это? Что сие значит? – уточнила она.

– Это цари грядущего так будут говорить…. Откровение из будущих веков… – пояснил Василий, опамятовавшись и утирая лоб грязным платком.

– Цари? Да полно тебе, у нас в губернии так и крестьяне не говорят! – Граф Г. сильно разгневался. – Скажи ясно – можешь ты вновь бумаги тайные записать?

– Я уж сказывал, а для зело одаренных графьев и князьев повторюсь – не могу-с! Ясно ли, сударь мой? Нет, и не просите! Я как чистый листок, не помню более ни строчки! Написал на бумаге да и позабыл все тут же… Пока не будет мне нового откровения – не могу, – пророк насупился и повалился на узкую кровать кельи, давая понять, что прием окончен.

– А когда ж оно будет, новое откровение-то? – Лиза была настойчива.

– А кто ж его знает, господа нашего. Может через месяц, может через год, а может и вовсе не быть. На все Его воля. Да мне стараться лишний раз никакого резона нету, нету. Вот посудите сами – напишу я предсказание, а там, в будущем, какой-нибудь черномазый сукин сын, прохиндей выищется да на мне карьеру сделает, а зачем оно мне надо? Найдет мою тетрадку да и станет по ней всем предсказывать направо и налево, а у самого провидческого дара ни на грош-копейку! Тьфу! – пророк заранее высказал свое презрение к предполагаемому жулику-плагиатору.

– Тут еще одно дело… приятель мой, Вольдемар… с ним несчастье случилось… – решил сменить тему граф.

– Постарел преждевременно? Как я и предсказывал? А не надо было смеяться… Да-с, не надо! Над своей судьбой-судьбиной смеяться-то грешно… – внезапно оживившись хмыкнул пророк.