Нэнси Бильо - Крест и корона

— А почему ты решил, что ситуация критическая, брат? — спросил брат Эдмунд. — Ведь уполномоченные Кромвеля уехали, и монастырь закрывать пока не стали.

Брат Ричард пнул землю сапогом.

— С какой стати им понапрасну утруждать себя? На носу зима. В такое время разобрать на кирпичи монастырь вроде Дартфордского будет нелегко — он ведь крепок, как замок. В особенности если необходимо делать подкопы. Гораздо разумнее отложить все до весны, когда земля оттает.

— Неужели нет совсем никакой возможности избежать закрытия?

Он невесело рассмеялся.

— Почему же нет? Есть. Я думаю, настоятельница заключила сделку с Лейтоном и Лефом. Они сообщили ей, чт о именно ищут, и она намерена сама найти это для них.

— Это она тебе сказала? — поинтересовался брат Эдмунд.

— Конечно нет. Я просто проанализировал все, что знаю, в том числе и то, что сумел подслушать. Монастырю дали отсрочку до весны. Если к тому времени нужный королевским уполномоченным предмет найдется, они пощадят Дартфорд. Если нет — разберут его по кирпичику.

— Только не это, — простонала я.

— Но если ни сестра Джоанна, ни уполномоченные не смогли найти эту вещь, то как это удастся сделать настоятельнице? — спросил брат Эдмунд.

— Настоятельницу нельзя недооценивать, — мрачно сказал брат Ричмонд. — Ах, эта женщина — она для меня хуже чумы. — Он устало потер виски. — В ней сочетаются в равной мере полная неспособность принимать правильные решения и незаурядный ум. Очень опасная комбинация. Настоятельница верит: если отдать Лейтону и Лефу то, что им нужно, можно спасти монастырь.

— Спасти? — воскликнула я. — Но Дартфордский монастырь как раз и был построен для того, чтобы спрятать… ну, то, что они ищут. Если настоятельница найдет эту вещь, не зная, какой силой она обладает… — Мой голос замер — я почувствовала, как сверлит меня глазами брат Ричард.

— Если бы я только знал, чт о именно тут все ищут, это стало бы мне грандиозным подспорьем, — сказал он. — Но Гардинер предпочел об этом умолчать.

Теперь оба брата в мрачном ожидании уставились на меня.

— Я не должна никому этого говорить! — воскликнула я. — Я обещала одному человеку, великому человеку, что никогда и ни при каких обстоятельствах не выдам тайну Дартфордского монастыря. И епископу Гардинеру я сказала об этом только под давлением, которому не могла воспротивиться. А он запретил мне беседовать с вами на эту тему.

Брат Ричард с мученическим выражением на лице отвернулся.

— Епископ в силу своей подозрительности сеет между нами вражду, — тихо сказал брат Эдмунд. — Если бы мы могли действовать заодно, то добились бы большего успеха, но епископ Гардинер опасается силы единства, которая происходит из знания. Он держит сестру Джоанну в таких тисках страха, что только ей и смог доверить эту тайну. Но даже она наполовину пребывает в неведении.

Брат Ричард кивнул. Он поднял лицо к ноябрьскому солнцу и прикрыл глаза, словно размышляя. В ярком свете я увидела в его волосах седину, которой не замечала прежде.

— Епископ Гардинер ошибается, — объявил он, не открывая глаз.

Мы с братом Эдмундом испуганно переглянулись.

— Варварская политика двора извратила его представление о человечестве. — Брат Ричард открыл глаза. — Времени осталось очень мало. Речь идет не о спасении наших домов, нашего образа жизни. Эти монастыри — они всего лишь камни, строительный раствор и стекло. То, что можно разобрать на части, может быть восстановлено. Те, кто был изгнан, могут собраться снова. Святой Доминик ходил среди людей босым, неся слово Господне, он спал ночами на земле и почти ничего не ел. Нет, что гораздо хуже, уничтожается сама душа Англии. Крепчают самые темные силы, они сеют невежество, боль и разрушение. Все, что было создано здесь, в нашем островном королевстве, все наши труды, мудрость и красота нашей святой Церкви — все это на грани уничтожения.

Сердце колотилось у меня в груди. Да, если бы все вернуть на свои места, то брат Ричард должен был бы наставлять других доминиканцев на служение Господу. Он обладал истинным даром, даром вдохновения.

— Епископ Гардинер считает, что в Дартфордском монастыре что-то спрятано, — продолжил он, — некое сокровище, которое, попав в правильные руки, могло бы остановить уничтожение монастырей.

— Но каким образом? — спросил брат Эдмунд.

— Мы этого не поймем, пока не узнаем, о чем идет речь. Как тебе известно, нас отправили сюда, потому что эта вещь существует. Именно по этой причине сюда и приехали уполномоченные короля, воспользовавшись в качестве предлога убийством лорда Честера. Мы трое должны объединить свои усилия, чтобы добиться той цели, достичь которой превыше всего желает и сам епископ Гардинер. Пока что никто еще не смог остановить Генриха Тюдора. Сестра Элизабет Бартон, кентская монахиня, пророчествовала, предсказывая несчастья в случае развода короля, и была за это повешена. Кардинал Фишер и сэр Томас Мор отказались под присягой признать Акт о супрематии и были казнены. Они умерли мучениками, их почитают во всем христианском мире, но это не остановило короля, решившего возглавить Церковь. Отказывались присягать и другие, и они были подвергнуты пыткам, все эти несчастные настоятели, монахи и священники. Все это не имело для короля ровно никакого значения. Весь север Англии взбунтовался, требуя восстановления монастырей и дней святых. Мятежники протестовали против власти Кромвеля, но их армия была разбита, а вожди казнены самым жесточайшим образом.