Нэнси Бильо - Крест и корона

— Они дома? — уточнила я.

— Вроде кто-то из них дома. — Она неохотно впустила нас внутрь. Мы оказались в мрачном неприбранном помещении, где сильно пахло луком.

Потолок весь пошел трещинами. Я посмотрела вверх, чувствуя, как учащенно забилось мое сердце.

Девушка кивнула:

— Дома женщина. С детьми.

Мы с сестрой Агатой уставились на нее.

— Какая еще женщина? — прошептала я.

Девушка тут же отпрянула, руки ее нервно теребили передник.

— Нам здесь не нужно никаких неприятностей, — повторила она и показала на ступени в углу. — К ним туда.

Мы цепочкой — впереди Джеффри — поднялись по лестнице. Наверху он постучал в дверь и громко сказал:

— Мы хотим поговорить с кем-нибудь из семьи Вестерли.

По другую сторону двери послышался слабый шорох, но нам никто не ответил.

Я шепнула Джеффри:

— А что, если дети убегут через окна?

Он кивнул, потом толкнул дверь правым плечом. Она была заперта, однако запор оказался слабым и легко сломался.

Я протиснулась перед Джеффри, чтобы попасть в комнату первой. Казалось, что в ней никого нет. Она была чище, чем помещение внизу; сквозь окна проникал свет. Вдоль стены выстроился ряд стульев. По другую сторону стоял длинный деревянный стол. В стене имелась дверь, ведущая на кухню.

— Сестра Джоанна!

Марта Вестерли подлетела ко мне, словно маленькая птичка. Я взяла ее на руки, почувствовала прикосновение ее густых волос, ощутила запах детской кожи. И с такой силой прижала малышку к себе, что испугалась — как бы не сломать нежные косточки.

— Как вас зовут? — спросил у кого-то Джеффри.

Я повернулась посмотреть, с кем он говорит. В углу рядом с кухней стояла худая темноволосая женщина в переднике почище, чем у девицы внизу. Она была чуть старше меня и могла бы показаться красивой, если бы не красный шрам возле левого уха. Незнакомка испуганно жалась к стене, словно к ней вломились грабители.

— Меня зовут Катарина Вестерли, — сказала она. Голос у женщины был низкий и довольно грубый. Грудь у нее то опускалась, то поднималась, — видно, от страха перехватывало дыхание.

— Кем вам приходится Стивен Вестерли? — поинтересовалась я.

— Мужем.

— Но это невозможно, — возразила сестра Агата. — Его жена умерла меньше месяца назад в Дартфордском монастыре.

Женщина оторвалась от стены.

— Я его вторая супруга, — пояснила она, и в голосе ее послышалось что-то вроде вызова. — Все было по закону. Священник нас обвенчал.

— Это правда, сестра Джоанна, — раздался голос от дверей.

Я повернулась и увидела Этель в чистом платье и с опухшим от слез личиком. Она стояла на пороге спальни — комнаты, на полу которой в ряд лежали соломенные тюфяки.

— Мой отец действительно женился на этой… — Девочка смерила мачеху негодующим взглядом.

Но, как ни странно, та в ответ не разразилась гневной отповедью, а лишь прикусила губу и опустила взгляд.

Сестра Агата откашлялась:

— Мы рады видеть, что вы живы-здоровы, дети, хотя в Дартфорде… в монастыре у нас не все благополучно. Мы пришли задать несколько вопросов.

— Что за вопросы? — насторожилась Катарина Вестерли. — Наверное, вам нужен мой муж? Но он как раз сегодня уехал.

— Вопросы у нас к детям, — сказала я, поставила Марту на пол и подала знак сестре Агате. Та кивнула, открыла мешочек, который держала в руках, и вытащила из него куклу.

Марта вскрикнула:

— Люсинда! Вы нашли Люсинду! — Малышка радостно схватила куклу и прошлась в танце по кругу.

Этель недоуменно посмотрела на меня:

— Неужели вы приехали ради того, чтобы вернуть ей куклу?

— Знаешь, где мы ее нашли? — ответила я вопросом на вопрос.

Девочка отрицательно покачала головой.

— В коридоре рядом с комнатами для гостей, в которых спали лорд и леди Честер в День всех усопших верных.

С проворством, какого я в жизни не видела, Этель метнулась к двери спальни. Она была в дюйме от открытого окна, когда Джеффри ухватил ее за талию и потащил назад.

Мы посадили перепуганных Этель и Марту на табуретки. Было очевидно: случилось что-то такое, о чем они не хотят говорить.

— Мы не станем вас наказывать, — заверил сестренок Джеффри. — Мы просто хотим знать, что вы видели и слышали в ту ночь. Это очень важно.

— Мы не были в той части монастыря. И ничего не знаем, — ответила Этель.

— Девочки, послушайте меня. Я знаю, вы очень обиделись, что я не пришла вас утешить, когда умерла мама, — сказала я. Марта кивнула, ее глаза налились слезами. — Но так уж получилось. Пожалуйста, простите меня. А потом вы бесследно исчезли. И снова я виновата: я должна была разыскать вас не сегодня, а раньше. Однако у нас в Дартфордском монастыре произошли страшные события. Вы еще маленькие, но придется вам все рассказать.