Дэвид Лисс - Компания дьявола

Я решил, что лучше рассматривать его вопрос как сугубо риторический.

Он коротко кивнул, принимая мое молчание за согласие.

— А теперь ступайте. Полагаю, вы найдете выход сами. И выходите через заднюю дверь, Уивер. Думаю, моим гостям сегодня уже хватило вашего общества.

Я подумал, что Турмонду понадобится какое-то время, дабы привести в порядок расстроенные чувства, прежде чем встретиться с женой. Вероятно, он нашел какой-нибудь укромный уголок, где уймет дрожь и соберется с духом, чтобы радостно сообщить супруге: пора идти. Мне же было велено покинуть дом, минуя гостиную. Но куда идти?

Вдруг мне пришло в голову, что Турмонд все же может не послушаться уговоров и обратиться к мировому судье. Я был уверен, что судья не решится выдвинуть обвинения против такого высокопоставленного человека, как Эллершо, но, вполне возможно, он выдвинет обвинение против меня. Фактически Турмонд может сказать под присягой, что лично я применил к нему силу и угрожал. На его месте я бы мог такое сделать, хотя бы для того, чтобы поквитаться за попранное достоинство.

На всякий случай я решил проследить за ним и удостовериться, что он отправился домой, а не в мировой суд. Для этого мне нужно было найти выход и в темноте прокрасться к экипажу Турмонда.

Я надеялся лишь, что Турмонду потребуется больше времени, чтобы прийти в себя, чем мне на поиски выхода, ибо вскоре стало ясно, что я заблудился в громадном доме Эллершо. Свернув несколько раз не туда в тускло освещенных коридорах, я начал беспокоиться, что окончательно упущу свою добычу.

Однако после еще нескольких поворотов я услышал голоса и пошел на звук, соблюдая особую осторожность, дабы ни на кого не натолкнуться, в первую очередь на Турмонда. Я ступал на цыпочках и старался производить как можно меньше шума, приближаясь к полузакрытой двери, откуда доносились голоса. Теперь было слышно, что разговаривали шепотом. Подойдя ближе, я понял, что говорили мужчина и женщина, но только у самой двери, заглянув в комнату, я понял, что это мистер Форестер и миссис Эллершо. Они стояли обнявшись и говорили вполголоса и торопливо, как тайные любовники. Она склонила голову ему на плечо, а он объяснял, что, к его большому огорчению, должен идти.

Многое стало тут же понятно, например враждебность ко мне и Форестера, и миссис Эллершо. Они, очевидно, подозревали: мистер Эллершо для того и нанял на службу человека, умеющего раскрывать секреты, чтобы выведать их тайну. Я не знал еще как, но чувствовал, что можно обратить это открытие себе на пользу.

Я оглядел коридор в обоих направлениях и приготовился идти дальше, но в эту секунду Форестер повернул голову. Непонятно, почему он это сделал. Возможно, это было лишь прискорбной случайностью, но она могла оказаться роковой для человека, привыкшего таиться по темным углам. Форестер обернулся и встретился со мной взглядом.

— Уивер, — прошептал он. — Так я и знал.

Не видя причин красться, как вор, я выпрямился во весь рост и смело подошел. Конечно, мне вовсе не хотелось упустить Турмонда, но разумнее было решать неприятности по мере их возникновения. Я не мог позволить этому зверю вырваться из капкана только потому, что хотел поймать другую добычу.

Форестер, по правде говоря, был выше меня ростом и попытался использовать это преимущество для устрашения. Однако я сразу понял, что он не человек действия и вряд ли прибегнет к силе. Он просто хотел, чтобы я его боялся.

— Войдите в комнату, — прошипел он.

Я повиновался с таким видом, будто войти в эту комнату мне и хотелось больше всего на свете. Потом закрыл дверь и вежливо поклонился:

— Готов слушать ваши приказания.

— Не изображайте из себя щеголя, сэр. Я вижу, вы тут все разнюхиваете, словно вор. И что теперь? Побежите к хозяину рассказывать, что вы здесь видели? Чтобы навлечь на голову чудесной женщины горе, позор и тиранию? И ради чего? Ваших тридцати сребреников? Полагаю, именно столько платят таким, как вы?

— Возможно, если перестанете оскорблять мой народ, — сказал я, — вам удастся сбить меня с цели.

— Знаю, что вас с цели не собьешь, поэтому буду говорить что хочу. Этот шелковый костюм не скроет ни вашей звериной натуры, ни вашей неотесанности, поэтому не вижу причин относиться к вам как к джентльмену. Не думайте, что я хочу вас оскорбить. Я лишь хочу, чтобы, когда вы услышите о страданиях этой леди, поняли, что вы явились их причиной. Я могу лишь надеяться, что вы поступите, как ваш соотечественник Иуда, и покончите с собой.