Линдси Фэй - Прах и тень

Искренне ваш,

Мне нравится имя, которым меня называют.

Послал это письмо, только когда смыл с рук все красные чернила, пропади они пропадом.

Говорят, теперь я вроде доктора, ха-ха.

— Трудно отнести это к обычной корреспонденции, получаемой нами, — заметил Роулэнд, без лишних церемоний опускаясь в кресло. — Впрочем, если бы он призвал к отмене закона о торговле зерном и поменьше писал об отрезанных женских ушах, я бы не стал вас беспокоить.

Холмс осторожно взял доставленный гостем предмет за края и положил на стол для дотошного осмотра через лупу.

— Был ли конверт?

— Хорошо, что напомнили. Вот он.

— На почтовом штемпеле дата — двадцать седьмое сентября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, квитанция помечена тем же числом. Письмо отправлено из восточной части Лондона. Адрес написан неровными буквами, строка сползает вниз.

— Меня беспокоит даже не вызывающий стиль самого послания, — продолжал мистер Вандервент, — а то, что взбесившийся ублюдок — извините за грубость, мисс Монк, — просит нас попридержать письмо, пока он не закончит новую работу. Чуть ли не в первый раз за всю жизнь я оказался в тупике: не знаю, что делать дальше.

— Вы удивляете меня, мистер Вандервент.

— В самом деле, ситуация очень тревожная. Но насколько я понимаю, странные записки и таинственные заговоры по вашей части, мистер Холмс. Не сомневаюсь, что вам уже удалось напасть на его след.

— Настало время принять от вас дело в свои руки, — заявил детектив. — Пока я не в силах постичь его игру.

— Она вполне ясна. Злодей сам определяет ее суть в четвертом предложении письма: у него зуб на шлюх.

— Нет-нет. Обратите внимание на саму записку. Главную странность вы уже обнаружили: зачем человеку, если он не убийца, просить не обнародовать письмо до следующего злодеяния? Заурядный шутник или человек, желающий просто попугать публику, предпочел бы, чтобы его послание опубликовали незамедлительно.

— Есть ли какие-нибудь зацепки, позволяющие выследить автора? — спросил я.

Холмс пожал плечами:

— Этот человек получил образование, пусть и скромное. Неровность строки, спускающейся вниз, свидетельствует о его непредсказуемости и мизантропии. Буква «t» говорит о решительности, «r» — об уме. Устрашает четкость написания заглавных букв. Конверт ничего не добавляет к его содержимому, водяной знак отчетливый, но это отнюдь не ключ к поимке преступника.

— Оставим водяной знак в покое. Займемся реальной проблемой, мистер Холмс, — сказал, растягивая слова, Вандервент. — Что мне с этим прикажете делать? Отнести письмо сюда — мой гражданский долг, но, боюсь, люди придут в полное замешательство, прочитав его во время завтрака.

— Нельзя ли подержать у себя письмо для дальнейшего изучения?

— Значит, советуете не публиковать его прямо сейчас? Вы довели эту мысль до меня окольным путем… Ладно, мистер Холмс, я оставлю его вам и возьму обратно послезавтра, чтобы передать в Скотланд-Ярд. Надеюсь, вы извлечете из него пользу и оно станет хорошей растопкой для костра ваших изысканий.

Роулэнд с огромным усилием встал с кресла и спустился по лестнице.

Холмс задумчиво осушил стакан.

— Мисс Монк, не затруднит ли вас встретиться с этим Данлеви еще раз?

— Мы договорились увидеться в субботу вечером, ровно в девять, в пивной «Квинз Хед», — ответила девушка как ни в чем не бывало.

— Браво! Мисс Монк, ваша помощь неоценима. Мы с доктором Уотсоном будем поблизости на случай, если вам потребуется наше содействие. Я же изучу это письмо вдоль и поперек, так что и тени тайны не останется. Автор, возможно, и не тот, кого мы ищем, но этот Джек Потрошитель, кто бы он ни был, — отличный предмет для исследования.

Бо́льшую часть следующего дня Холмс отсутствовал, а когда вернулся, сказал, что завтра вечером мы встречаемся с мисс Монк в Ист-Энде. По поводу таинственного письма мой друг не обмолвился ни словом, а когда я сам завел разговор об этом, он тут же сменил тему. Сыщик пустился в рассуждения об архитектуре как отражении национальных идеалов, упорно отказываясь уйти в сторону от этого весьма интригующего, но неуместного сейчас предмета.

Назавтра сильный ветер нагнал дождевые тучи, потоки воды обрушились на оконные стекла, холодный воздух проникал сквозь дверные щели. Холмс явился к ужину в приподнятом настроении, и мы славно посидели за бутылкой бордо, прежде чем отправиться в путешествие на восток Лондона.