Линдси Фэй - Прах и тень

— Тависток указал нам это место, — сказал Холмс, хватая ртом воздух.

— А, понимаю. Теперь ясно, кто разбил окно. Он был мне очень полезен. Смышленый человек. Конечно, не такой умный, как вы, мистер Холмс.

— Да, пожалуй.

— Вы единственный, кто был способен помешать мне, — заметил Беннетт. Его лицо и весь облик были поразительно, обезоруживающе нейтральны. Светлые волосы и необычайно грустные голубые глаза. Даже сейчас, когда он стоял так близко, я вряд ли сумел бы толком описать его внешность. Не исключено, конечно, что мои органы чувств еще не пришли в норму. — Если помните, я принимал участие в расследовании дела барона Рамсдена. Отсутствующий клочок газона. Грегсон не увидел того, что заметили мы с вами. Конечно, вы тогда обманули его, как и всех. Наверное, считаете себя высшим судией? Поразительная заносчивость! Не выношу самонадеянности. Признайтесь, что вы солгали.

— Никак не возьму в толк, о чем вы говорите, — холодно сказал Холмс. — К тому же дым закрыл мир вокруг нас.

— Я не могу вам позволить долго оставаться в нем. Какая жалость!

— Ваша мать…

— О, я смотрю, и ее вынесли наружу!

Лицо Беннетта приняло новое, невероятно жестокое выражение: рот изогнулся и застыл в злобной гримасе. Весь его облик теперь был воплощением ненависти. На нас взирал тот, кто написал в письме: «Из ада». Правда, через мгновение гримаса исчезла.

— Вы пытаетесь отвлечь мое внимание, но вам это не удастся, мистер Холмс. Теперь вам все ясно.

— Нет, — проговорил сыщик сквозь приступ кашля. — Я никогда не претендовал на то, чтобы понять вас.

— Бросьте. Вы знаете гораздо больше, чем я рассчитывал.

— Мне, например, трудно себе представить, зачем вы убили Марту Тэйбрам.

— Марта Тэйбрам? — переспросил он удивленно. — Да, припоминаю. Самая первая девушка. Она шла по улице, вся в крови, и кричала. Мне еще это что-то напомнило. — Беннетт замолчал, погрузившись в раздумья. — Они все вызывали у меня какие-то смутные воспоминания. Эта девица орала во всю глотку, и я заставил ее умолкнуть. А последняя девчонка — когда вы не дали мне поработать на улице — пела, а потом вдруг стала кричать. Я ее тоже успокоил. А теперь, мистер Холмс, пора прекратить разговоры.

Мне было чрезвычайно трудно сконцентрировать внимание. Веки сами по себе опускались: стоило больших усилий раскрывать глаза снова.

— Вы глупец, — пробормотал Холмс ужасным, скрипучим голосом. У моего друга еще не восстановилось нормальное дыхание. — Очень скоро полиция…

— Я вовсе не дурак, а полиция — жалкая кучка слабоумных, — перебил его Беннетт. — Уж поверьте, мне это хорошо известно. Бегают по кругу, нелепые, как муравьи. Вспомните хотя бы то послание, что я написал мелом на стене. И что они сделали? Стерли его. — Он рассмеялся. — Я предполагал, что так и будет, но не был уверен, пока не попробовал. Хотел оставить о себе весточку и в Датфилдз-Ярде, рядом с залом, где собираются эти евреи. Было бы интересно взглянуть, какая поднимется суматоха. Но и в тот раз вы явились слишком быстро и помешали.

Беннетт вытащил нож из кармана пальто.

— Не хочется так все заканчивать, мистер Холмс, но, боюсь, у меня нет выбора. Надо уходить, сами понимаете. Да и в Лондоне уже нельзя оставаться. Обещаю, вам не будет больно. Тем женщинам я тоже не хотел причинить лишних страданий, — тихо сказал он, медленно наклоняясь к нам.

Один за другим прозвучали два револьверных выстрела. Беннетт рухнул на землю, рядом с ним задребезжал нож. Лезвие блестело в свете пламени, озарявшего окно наверху. Я взглянул на оружие в своей руке и подумал: «Надо бы его вычистить». А вслед за тем ощутил, что падаю, так же, как Беннетт. И мир померк в моих глазах.

Я проснулся в своей комнате и увидел за окном платан в свете бледного ноябрьского дня. В замешательстве потрогал бинт на голове. Сильно хотелось есть. Где-то играли на скрипке.

Когда я сделал попытку привстать, обжигающая боль разлилась в левом боку. Я осторожно ощупал его кончиками пальцев. Повязки там не было, только компресс: наверное, сломано ребро, а может быть, и два. Опираясь на локоть, я медленно приподнялся и сел на край постели. Совершив этот подвиг, я тут же увидел, что он был совсем не нужен: рядом на столике поверх свежего номера «Лондон Кроникл» лежал колокольчик — достаточно было протянуть руку.

Сразу же бросился в глаза заголовок — «ГЕРОИЧЕСКОЕ СПАСЕНИЕ».

В результате удивительного и драматического развития событий бесстрашный частный детектив Шерлок Холмс совершил настоящий подвиг. Неослабное рвение, проявленное им при расследовании уайтчепелских убийств, в свое время вызвало необоснованные сомнения в его деятельности. На днях ужасный пожар, разгоревшийся в подвале дома на Трол-стрит, быстро привел к разрушению всего здания. Это событие неминуемо стало бы причиной многих бед, если бы поблизости не оказались мистер Холмс со своим компаньоном и биографом доктором Джоном Уотсоном. Проявив доблесть и мужество, мистер Холмс вытащил из этого ада двух женщин, одна из которых находилась в беспомощном состоянии на верхнем этаже. Подобные рыцарство и отвага особенно впечатляют в нынешние времена, когда женщины этого района Лондона имеют столь много причин для страха и уныния. И мистер Холмс, и доктор Уотсон стойко перенесли серьезные ранения. Хотя обе дамы, которых они спасли, были живыми доставлены в больницу, старшая из них, миссис Беннетт, к сожалению, скончалась от ран. Пожарные, которыми все мы привыкли восхищаться, вскоре умело погасили огонь. На пепелище была обнаружена еще одна жертва — бывший офицер Скотланд-Ярда мистер Эдвард Беннетт, по-видимому, скончавшийся от обширных ранений грудной клетки, полученных в результате взрыва, вызванного внезапным перемещением огня из подвала в первый этаж здания. Без сомнения, мистер Беннетт хотел удостовериться, что его мать находится вне опасности. Мы очень надеемся, что выздоровление мистера Холмса пойдет быстро и вскоре он вновь сможет направить свою энергию на защиту жителей Лондона, благодаря чему и успел прославиться.