Линдси Фэй - Прах и тень

— Полагаю, это ваш портсигар, — очень тихо сказал он. Холмс звучно выдохнул, словно его ударили в грудь.

Инспектор принялся рассеянно вытирать кровь носовым платком.

— Вы, кажется, потеряли его в ночь двойного убийства? Я вижу инициалы Ш. С. Х. Без сомнения, эта вещь принадлежит вам. — Он протянул портсигар Холмсу на раскрытой правой ладони. — Возьмите.

Лестрейд задумался, нахмурив лоб. Детектив вертел портсигар в своих изящных руках, словно никогда его не видел прежде.

Инспектор заговорил более решительно:

— Вы здесь почти закончили осмотр, мистер Холмс?

Мой друг заставил себя выйти из оцепенения.

— Мне потребуются еще несколько минут.

Инспектор кивнул.

— Очень хорошо. А потом, мистер Холмс, я думаю, вам лучше уйти. Да, я попрошу вас быстро покинуть место преступления. Это очень важно. И вас, доктор, тоже. А потом я закрою входную дверь, если сумею, во всяком случае, притворю ее и отправлюсь сопровождать процессию лорда-мэра. У меня там немало обязанностей. А об этом деле мы услышим достаточно скоро.

— Вы, наверное, шутите! — вскричал я, потрясенный до глубины души. — Неужели вы предлагаете оставить здесь эту несчастную в таком виде, чтобы ее обнаружил кто-нибудь еще?

— Да. Если ее не найдут сегодня до полудня, я что-нибудь устрою. Мистеру Холмсу необходимо дать время… — Мой друг внимательно посмотрел на инспектора. — Кто знает, что еще скрыто в этой комнате? У нас не было возможности рассмотреть все внимательно, не уничтожая улик. Доктор Уотсон, понимаю, что на этот вопрос сложно ответить, но все-таки как вы думаете, когда произошло убийство?

— Рискну предположить: в четыре часа утра. Когда тело расчленено, трупное окоченение наступает не в обычные сроки. Если дверь была открыта только двадцать минут, он пробыл у нее приблизительно два часа.

Лестрейд кивнул, вертя в руках часы.

— У вас всё, мистер Холмс?

— Больше тут ничего не выяснишь, — ответил сыщик, вставая с четверенек, — в этой позе он исследовал каждый сантиметр пола.

— Вы закончили с камином?

— Да, полностью.

— Доктор Уотсон, у вас есть что-нибудь новое?

— Нет, пожалуй. Пришлите полный отчет о повреждениях трупа на Бейкер-стрит.

— Конечно.

— Разузнайте также, что слышали соседи и не видел ли кто-нибудь из наших волонтеров, как эта женщина заходила в комнату, — сказал Холмс.

— Естественно, я это сделаю. Что-нибудь еще?

— Нет, я увидел достаточно, Лестрейд, — ответил Шерлок очень тихим голосом. Он вытащил портсигар из кармана и еще раз взглянул на него. — Мы все видели много такого, чего лучше не видеть.

— Тогда, ради бога, исчезните, — попросил Лестрейд. — Пусть теперь этим займется Скотланд-Ярд. О портсигаре — ни слова, обо всем остальном я позабочусь.

Когда мы двинулись назад, в сторону Уэст-Энда, дождь по-прежнему бил нам в лицо, но, думаю, Холмс, как и я, перестал его ощущать. Рухнув, вконец обессиленный, на сиденье кэба, я, казалось, вообще утратил способность что-либо чувствовать. Уже в такую рань толпы людей собирались вдоль предполагаемого маршрута процессии. Рабочие, оскальзываясь на мокром булыжнике, вешали тяжелые от пропитавшей их воды флаги.

— Холмс, — нарушил я молчание, — есть ли хоть какая-то надежда добиться успеха?

— В чем, Уотсон?

— Ну, хоть в чем-нибудь.

В этот момент детектив, наверное, показался бы совершенно спокойным любому стороннему наблюдателю. Человеку же, знакомому, как я, с привычками Холмса, его вид внушал серьезные опасения. Глаза блестели, как ртуть, на высоких скулах выступил чахоточный румянец. Он стал с обманчивой невозмутимостью загибать пальцы:

— Питаю ли я надежду, что удастся схватить Джека Потрошителя? Без всякого сомнения. Есть ли вероятность, что меня обвинят в его чудовищных преступлениях? Пожалуй, что нет, хотя я и заслужил это за проявленное мною слабоумие. Заканчиваются ли наши поиски и скоро ли мы схватим этого дьявола? Уверен, что да. Но разве это поможет несчастной, чье тело, как грязь, разбросано по комнате? Принесет ли ей это хоть какую-то пользу, когда она не только убита, что само по себе чудовищно, но еще и ее тело изуродовано до неузнаваемости этим растленным безумцем?

— Мой дорогой друг…

— Нет, — прервал меня он. — Если даже мы поймаем изверга, это ничего не даст погибшей. И вся вина лежит на мне.

— Вы возмутительно несправедливы к себе, Холмс! — воскликнул я. — Нельзя же всерьез взваливать всю вину на собственные плечи. Вы, человек, который сделал так много…