Илья Стогов - Проект Лузер

— А чего? Он сегодня вроде милый. Мухи не обидит.

— Сейчас вернемся в отдел, специально поймаю ему муху и посмотрю, что получится.

Проехать им нужно было совсем немного, буквально две остановки. Правда перегон между «Гостиным двором» и «Горьковской» считается самым длинным в городе: ехать там почти четыре минуты. Толстая тетка, спиной закрывшая от Стогова смешного мальчишку, сделала к двери еще полшажочка. Стогов не стал говорить, что тоже, мол, выходит, а просто пропустил ее, неудобно изогнувшись. Перехватить руку и ухватиться за поручень он не успел, поэтому, когда поезд резко затормозил, чуть не грохнулся вместе с теткой на пол.

Поезд замер в тоннеле. Повисла странная тишина, а спустя еще несколько секунд, в вагонах стал гаснуть свет.

«Оп-па!» — сказал в наступившей темноте капитан Осипов.

Мы прерываем нашу программу ради срочного выпуска новостей.

Как только что стало известно, в Петербургском метрополитене произошла катастрофа с человеческими жертвами. Подробности пока выясняются, но версию теракта силовые ведомства исключили сразу. Количество жертв и масштаб разрушений оценить сложно, но весь район, прилегающий к станции метро «Горьковская», сейчас оцеплен спасателями, пожарными и милицией. Проводится эвакуация жителей окрестных домов.

Наши корреспонденты уже работают на месте, мы будем следить за развитием событий.

Единственное, чего хотелось майору, это поглубже засунуть руки в теплые карманы, закрыть глаза и навсегда остаться сидеть в этом уютно покачивающемся вагоне метро. Ехать бы так и ехать, чувствуя локтями тела сидящих рядом людей: жилистого мужчика справа и молодой девушки с ребенком слева. Жалко, что при строительстве петербургского метрополитена, его создатели не проложили здесь перегон длиною в вечность.

Даже когда вагон резко затормозил и остановился, открывать глаза майор все равно не стал. Силы, чтобы смотреть на окружающий мир, закончились у него еще вчера утром. Надо же! — поражался он самому себе, а ведь когда-то он четко знал, что такое жизнь и как именно ее следует проживать. Четко представлял всю эту жизнь до самой пенсии и даже дальше. Был деятельным и энергичным. Именно за это его ценили коллеги и начальство. Именно поэтому он не сомневался, что еще до Нового года на погонах у него появится новая подполковничья звездочка, а вместе с ней, скорее всего, и новое назначение. Где именно после этого он станет служить, не так и важно. Главное, что не в осточертевшем нынешнем отделе, а уж насчет того, что с задачей он отлично справится и на новом месте, сомнений не было.

Так он думал еще пару дней назад. А сегодня сидел в вагоне метро, поджимая под себя ноги в мокрых ботинках, и не мог поверить, будто подобная хрень когда-то казалась ему заслуживающей внимания. Какое новое назначение? Какая к чертям собачьим подполковничья звездочка? Зачем ему все это, если главное в жизни оказалось так легко у него отобрать?

Когда он был совсем маленьким, дома, на Волге, его бабушка по большим праздникам готовила студень. Стального оттенка трясущуюся массу, похожую на слизняка из фантастического кино. Она выставляла его на стол, и гости начинали закатывать глаза: ах, какая вкуснятина этот знаменитый бабушкин студень! Ему попробовать трясущуюся массу не хотелось ни разу, и ничего, помимо отвращения, глядя на студень, он, маленький, не испытывал.

Бабушка умерла больше десяти лет назад. Про ее студень он не вспоминал ни разу. До самого сегодняшнего утра. Потому что, проснувшись сегодня, он прислушался к себе и почувствовал, что внутри у него все дрожит и трясется так же, как когда-то дрожал на тарелке желеобразный бабушкин деликатес. И как унять эту дрожь, он не имел ни малейшего понятия.

— Что это?

— Похоже вода.

— Вы тоже чувствуете? Откуда здесь вода?

Майор открыл глаза. И сперва ничего не увидел: свет в вагоне был выключен, вокруг была полная темень. Он на автомате достал из кармана мобильный телефон и взглянул, сколько времени. Часы на экранчике показывали 11:54. При слабом свете телефона он разглядел, что нависающие над ним двое мужчин смотрят куда-то себе под ноги, и тоже туда посмотрел. Весь пол вагона был залит водой. В темноте она казалась совсем черной.

Он не удивился, а просто задрал ноги повыше. Думать насчет того, откуда в вагоне вода, не было ни сил, ни желания. Судя по всему, вода прибывала: скоро он почувствовал, как она, холодная, налилась ему в ботинки. Только после этого он поднялся с сиденья и внимательнее посмотрел на пол.