Илья Стогов - Проект Лузер

— Да. Я роюсь в твоем телефоне. Повторяю вопрос: что тут изображено?

Она взяла телефон у него из рук и посмотрела на монитор.

— Это кеды. Просто чьи-то кеды. Валяются на полу. Я не знаю, что это за фотография. Где ты это взял?

— Они валяются не на полу. Они валяются возле нашей с тобой постели. И я прекрасно знаю, чьи это кеды.

— Да? И чьи?

Он повернулся к ней, секунду постоял молча, а потом сильно, безо всяких скидок на то, что она женщина, ударил ее по лицу.

— Мне сказали, вы решаете вопросы.

— Кто вам это сказал?

— Люди, которым я склонен доверять. Вам нужны конкретные фамилии?

— Мне от вас вообще ничего не нужно. Это же вы ко мне пришли, а не я к вам, правда?

Толстяк завалился в их отдел ровно к девяти утра, пока нет других посетителей. И теперь, вместо того, чтобы пить как обычно дурацкий кофе из банки, курить сигареты и ждать, когда же на рабочем месте появится хоть кто-то еще, Осипов вынужден был разгадывать его намеки, строить серьезные рожи и вообще, пытаться понять, как именно в подобных ситуациях положено себя вести.

— Я вынужден к вам обратиться, потому что у меня возникли… скажем так, некоторые сложности. Мне не хотелось бы впутывать в это дело лишних участников. Поэтому я и обратился лично к вам.

— Я вас внимательно слушаю.

— Люди, заслуживающие доверия, сказали мне, что вы решаете вопросы.

— Это я уже слышал.

— Означает ли это, что мы договоримся?

— Понятия не имею. Пока что я ничего не слышал о сути ваших проблем.

Толстяк вздохнул. Лысый, потеющий, с огромным семитским носом и взвизгивающими модуляциями в голосе. Но с другой стороны, с часами той же марки, что и у нынешнего премьера страны, дорогущими запонками и явно полными карманами кредиток. Глядя на его нос и лысину, капитан прикидывал, не взять ли его за шкирку и не выкинуть ли пендалем под зад из отдела? А переводя взгляд на часы и запонки, начинал думать, что может быть стоит дослушать его предложение до конца?

В ладонь Осипову толстяк вложил свою визитку: финансовый директор издательства. Вернее, какой-то по счету заместитель финансового директора. Повертев карточку в пальцах, Осипов положил ее на стол. Это ж надо, как здорово нынче выглядят даже заместители директоров в книжных издательствах.

— Все необходимые бумаги на публикацию романа наше издательство подписало еще в январе. После чего текст поступил к нам, и мы стали готовить книгу к выпуску. Человек, который организовал нам эту сделку, настаивал на том, чтобы в документах для него был прописан отдельный процент. Понимаете?

— Нет. Пока не понимаю.

— Не важно. Суть не в этом, а в том, что около месяца назад рукопись была выкрадена и вывезена за границу. Мы знаем, кто это сделал, и знаем, где он прячется. Мы не можем только вернуть рукопись.

Толстяк заглядывал Осипову в лицо. Нос у него был огромным, будто хобот. Осипов откинулся на стуле.

— Неужели выпускать книжки — настолько прибыльное занятие?

— Книжки? Что вы! Копеечный бизнес! А по нынешним временам еще и очень рискованный. Продаж почти нет. Люди покупают только стопроцентные хиты от давно известных авторов. И именно такой хит у нас украли.

— Может быть, вы назовете фамилию автора?

— Этого мне хотелось бы избежать.

— То есть вы предлагаете мне искать украденную книжку, и при этом даже не хотите сказать, как она называется?

— Да. Именно это я и хотел вам предложить. Но оплачена эта работа будет очень высоко.

Осипов посмотрел на толстяка. Тот сидел и продолжал потеть. Маленький, лысый, неприятный человек. Издающий вдобавок книжки.

— Приятно было познакомиться. Больше задерживать вас не стану.

Толстяк вздохнул.

— Поверьте, никакой роли название книжки не играет. Все, чего я прошу, это просто по своим, милицейским каналам, вернуть похитителя из-за границы и отобрать у него то, что он незаконно присвоил. Если бы он прятался внутри страны, мы справились бы и сами. У нас в издательстве есть неплохая служба безопасности. Но за рубеж им просто не дотянуться. Поэтому я и обратился к вам.

— Как называется книжка?

— Зачем вам? Название все равно ничего вам не скажет. Дело вообще не в названии.

— Тогда почему вы упираетесь? Назовите его и делу конец.

— Давайте я лучше назову сумму вашего возможного гонорара.

— Ну, попробуйте.

Толстяк вытащил из портфеля блокнот и ручкой написал в блокноте несколько цифр. Портфель у него был просто неприлично дорогой, ручка еще дороже, а цифра, которую Осипов увидел, не лезла вообще ни в какие ворота. На всякий случай он пересчитал количество нулей. Нули были круглые и очень красивые. Неправда, будто «ноль» означает «ничто». Некоторые нули способны означать, ох, как много всего.