Антон Чиж - Холодные сердца

Катерина Ивановна была спокойней фарфоровой куклы.

– Что вы хотите?

– Сделка, – Ванзаров не удержался и хлопнул ладонью по столу. – Позволю вам завтра уехать. За это отдаете мне письмо Насти Порховой, в котором она сообщает Жаркову о своей беременности. Думаю, цена вполне приемлема.

Спорить Катерина Ивановна сочла ниже своего достоинства. Она вышла, сразу вернулась и бросила на стол конверт без адреса. Ванзаров проверил письмо. Сомнений не было, криминалиста можно не беспокоить. Он разорвал письмо на мелкие кусочки.

– У вас как раз и печь открыта.

Схватив кипу газет, сложенных на этажерке, Ванзаров засунул ком в дверцу, бросил туда же обрывки и чиркнул спичкой. Пламя взялось весело.

– Стойте! – закричала Катерина Ивановна.

Ванзаров преградил ей дорогу.

– Не торопитесь, пусть прогорит.

Она замахнулась, но рука ее была не так крепка, как воля. А пистолет далеко. Катерина Ивановна стукнула кулачком по его груди и отошла. Сев на прежнее место, она улыбнулась и засмотрелась на огонь. Отменная выдержка.

– Полицейская статистика – полезная вещь, – сказал Ванзаров. – Знаете, где чаще всего прячут деньги, если их нельзя отнести в банк? Не поверите: в самоварах, матрасах и печах. Всем это кажется умной идеей. Особенно печи. Вы же ничего там не спрятали?

– Разумеется, нет.

– Что ж, наша сделка состоялась. Можете уезжать. Если хотите.

Катерина Ивановна не ответила. Она смотрела на огонь, разгоревшийся ярко. В языках пламени мелькали разноцветные искорки, зеленые, синие, оранжевые. Весело вспыхивали и исчезали, чтобы появиться опять. Словно играли в салют. Ванзаров ждал, пока прогорит.

– Ваш юный ухажер, богатый наследник, – мой агент, – сказал он.

Катерина Ивановна не удостоила его взгляда.

– Я знаю, – сказала она. – Мальчик умный, но с женщинами не опытный.

– Вы используете слишком опасное оружие: любовь.

– Любовь? – Катерина Ивановна усмехнулась. – Девушка не имеет право на любовь. Любовь – удел мужчин. Они ее воспевают, ею и тешатся. Для них это развлечение. А для нас любовь – выгодное вложение капитала. Чтобы проценты были максимальные. Это мужчинам хорошо быть романтиками, а нам, бедным барышням, приходится думать о хлебе насущном. Тут не до романтики. Прокормиться бы. Прощайте…

Он поклонился и вышел.

У забора толпились городовые. Дарья исчезла. Лебедев принюхался.

– Что-то запах знакомый, – сказал он. – У нас на Садовой улице так пахнет, когда в Министерстве финансов сжигают старые деньги. Гадкая привычка. Дышать невозможно. Купцы сколько раз жалобы писали, и все равно жгут. А тут нет Министерства финансов. Чем же пахнет?

– Эта загадка под силу только лучшему уму криминалистики, – сказал Ванзаров. – Благодарю всех, господа. Наша операция окончена. С чем вас и поздравляю.

– Окончена с успехом? – спросил Макаров.

– Полным успехом, – ответил Ванзаров. – Старуха справедливость нынче будет довольна. Чтоб ее…

С утра пораньше Николя был отправлен на пляж занимать шезлонги. Ему было приказано оккупировать три места и хоть зубами в них вцепиться до прихода старших товарищей. Яму в песке сровняли. Следов не найти. Только кучки виднеются. Никто из господ отдыхающих не догадается, что происходило здесь ночью.

Ванзаров с Лебедевым появились, когда терпению Гривцова пришел конец. Еще бы немного, и он сорвался с цепи. Устал выслушивать от дам с детьми: «Как вам не стыдно, молодой человек, занимать три кресла!» Эти жалобы так надоели, что он решил, что уступит все первой же недовольной мамаше. А эти пусть хоть на песке сидят. Он пляжами сыт по горло.

Аполлон Григорьевич поместился в шезлонг с трудом и тут же полез было за сигаркой, но посмотрел на бегающих неподалеку детей и остановился.

– Будете нас удивлять или на залив любуемся? Признавайтесь, как додумались?

Николя с позапрошлого вечера не мог ни о чем думать. Буквально потерял эту полезную привычку. От всего пережитого еще не такое случается.

– Что именно вас интересует? – невинно спросил Ванзаров.

– На чем Джек Невидимка погорел? Улики вместе с прозекторской сгорели.

– Это и было главной уликой, – ответил Ванзаров. – Я бы сказал: последней.

– А первая? – вставил Николя.

Аполлон Григорьевич пихнул в бок своего ученика.

– Арестантам слова не давали!

– Начнем в обратном порядке: от пожара. Убийство Стаси Зайковского и господина Усольцева не похожи друг на друга. И оба – на убийство Жаркова. Так бывает?