Жан-Франсуа Паро - Версальский утопленник

Сделав таинственное лицо, он понизил голос:

— Многие, особенно те, кто понаглее, почитают ее тайной наукой, и чем меньше они в ней разбираются, тем большими знатоками себя считают. Они занимаются ею без всякого метода и руководства, да еще и обводят вокруг пальца дураков, которые слушают их и открывают им кредит. Поэтому, сударь, я советую вам поискать в городе.

— А разве есть другие места?

— Разумеется — если, конечно, вам не нужны совершенные приборы в великолепном исполнении.

— Но как же так?

— Если вы хотите приобрести посредственный инструмент для химических опытов, вам надобно идти к печникам.

— Печникам?

— Да, сударь. По сути, это гончарные мастера, изготовляющие печи, тигли и перегонные кубы для химиков, обжигальщиков, плавильщиков, винокуров.

— И где же, черт побери, их искать?

— На площади Конти, улице Мазарен и в предместье Сен-Жак.

Николя приобрел для Эме очень дорогую чашку с блюдцем, украшенную цветочным декором. Держа в руке шляпу, служитель, низко кланяясь, проводил друзей до кареты; покупка Николя привела его в восторг, равно как и экю, которое щедрый и смущенный собственной резкостью Николя сунул ему в руку.

Карета покатила в Париж.

— Вы разоритесь, друг мой!

— Это бретонское поверье — когда надеешься на встречу.

— Не будем пока об этом. Что вы скажете о нашем визите?

— Гийом, я извлек из него массу полезных сведений. Через несколько дней после прибытия нашего незнакомца в Версаль некий господин Тома приезжает в Севр заказать химические приборы. Потом по неизвестной нам причине отказывается от заказа.

— Высокая стоимость?

— Вполне возможно.

— Есть еще одна любопытная вещь, — промолвил, просветлев лицом, Семакгюс: он явно хотел сообщить Николя нечто крайне интересное.

— Вы хотите дать мне подсказку?

— О! Не узнаю ученика иезуитов из Ванна. Неужели от вас ускользнула столь важная деталь? Почему Тома?

— Было бы слишком хорошо, если бы он назвался собственным именем. Здесь он поступил так же, как и у вдовы Менье: там чернильное пятно, а здесь выдуманное имя.

— Вы правы, но это еще не все. Когда пользуешься вымышленным именем, зачастую незаметно для себя выдаешь собственное имя.

— Что-то я перестал вас понимать. Уж не принялись ли и вы ноблекуризировать?

— Нисколько! Хотя, как вам известно, зрение у нашего друга гораздо острее, чем у многих. Вы только подумайте, почему бы этой фамилии не быть собственным именем незнакомца? Тома — имя древнее, оно восходит к еврейскому имени Theoma, а то, в свою очередь, к имени из еще более древнего языка. А так как большинство наших собственных имен обладает значениями, давайте посмотрим, куда приведет нас это имя. Например, Николя напоминает о победе и народе, Гийом — о воле и шлеме.

— Что ж, теперь мы полностью экипированы для войны. А имя Тома?

— А это имя означает «близнец».

— Разумеется, сей факт надо принять во внимание. Но ведь речь может идти и о простом совпадении.

— Никаких совпадений! Исходя из того, что нам известно, совпадения быть не может. Мог он предположить, что подвергает себя риску, назвавшись таким именем? Похоже, мои рассуждения оставили вас равнодушным и сейчас вы боретесь с самим собой.

— Вы не правы, — жалобно произнес Николя, — просто я не хочу предаваться несбыточным надеждам.

Хирург промолчал. Решив, что только действие может заставить Николя позабыть о своем горе, он приказал кучеру поторопиться, и тот, пустив коней в галоп, быстро, насколько позволяли уличные заторы, привез их к реке. Безуспешно обойдя несколько торговцев каменным углем, расположившихся на набережной Четырех Наций, они наконец наткнулись на субъекта, вспомнившего после долгих усилий о большом заказе, размещенном где-то в конце мая. Субъект сказал, что обычно не запоминает заказчиков, но заказ был уж очень велик, тем более что надвигалось лето, и угля покупали мало. А тут, чтобы перевезти мешки, заказчик даже прислал нанятую им подводу. И он указал на человека с трубкой в зубах, сидевшего на парапете. Человек с трубкой согласился порыться в памяти и довольно быстро вспомнил, что действительно сопровождал в Версаль подводу, а вместе с ней и какого-то типа высокого роста. Его еще поразил сочный фиолетовый цвет плаща этого типа. Припоминая, куда он доставил телегу, он сказал, что это был одиноко стоящий дом, точнее, амбар где-то в окрестностях Версаля. Длинный тип в плаще вел его таким извилистым путем, что он толком ничего не запомнил. Собирать дальнейшие сведения друзья отправились на улицу Мазарен, благо она располагалась в двух шагах от набережной. Расспросив печников, они нашли того, кто, на их счастье, вел книгу продаж. В этой книге 1 марта 1778 года была сделана запись о продаже сосудов, тиглей и перегонных кубов, необходимых для занятий химическим искусством. И еще одна важная деталь. Проданные приборы увезли на подводе, груженной каменным углем. Вернувшись на набережную Четырех Наций, они отыскали хозяина подводы, и тот признал, что не счел нужным уточнять, что по дороге они заезжали на улицу Мазарен, чтобы забрать груз.