Николас Ремин - Снег в Венеции

– Не могу себе представить, – начал Моосбруггер, – чтобы такой господин, как надворный советник, пригласил портовую девицу…

– И тем не менее он сделал это, – перебил Ландрини. – Что, очевидно, кому-то пришлось не по вкусу. – Он резко повернулся в сторону двери. – Ты немедленно отправишься к полицейским на площади и вызовешь их на корабль, – приказал он матросу. – Перекройте переходы в первый класс И задерните наконец этот проклятый полог! Скажешь полицейским, чтобы вызвали из палаццо Тронов комиссара Трона. У нас, мол, на борту два покойника!

– Этот комиссар живет в собственном палаццо? – спросил стюард, повысив голос.

Тем временем они успели выйти в коридор, и Ландрини наблюдал за тем, как Моосбруггер закрывает каюту надворного советника на ключ.

– Хозяйка палаццо – графиня Трон, мать комиссара.

– Что могло заставить графа взяться за работу в полиции? – полюбопытствовал Моосбруггер. Граф, живущий в собственном палаццо и работающий в полиции, – это поразило Моосбруггера куда сильнее, чем недавно обнаруженные трупы.

– А что заставило вас, Моосбруггер, работать стюардом?

Брови Моосбруггера выгнулись дугами.

– Мне приходится зарабатывать себе на жизнь, капитан!

– Вот и графу тоже, – проговорил Ландрини.

Такса графини, длиной не больше полуметра, с влажным носом, протиснулась сквозь щель в двери и, почесываясь обо что попало, прошествовала через просторную спальню. На коврике у кровати она подпрыгнула и шлепнулась на простыню, под которой лежал Трон. Прежде чем она успела облизать своим шершавым языком его лицо, энергичный удар кулака столкнул ее с кровати на коврик.

Несколько мгновений Трон лежал на спине, испытывая детское удовольствие от того, как мгновенно отреагировал: перевернулся на спину и двинул кулаком наугад. Бум! – въехал собаке по ребрам, может быть, даже сломал парочку. Неплохая реакция для человека, который только что проснулся, подумал Трон.

Закрыв глаза, он глубоко вдохнул как бы снимая напряжение, и опять откинулся на подушки. Этот молниеносный удар дался ему нелегко. Трон вдруг почувствовал себя не просто невыспавшимся, а очень усталым. Это была усталость потомка древнего рода Накопившаяся безмерная усталость минувших веков. Никакой сон не смог бы унять ее. Задолго до того, как было воздвигнуто это палаццо, во времена, когда большая часть города у лагуны еще состояла из поросших камышом островов, Троны уже обживали эту часть Венеции. Троны – один из старейших в городе родов. Род был таким древним, что при мысли об этом Трону подчас делалось не по себе.

Когда он вновь открыл глаза, то заметил в полутьме спальни две светлые полоски – тонкие утренние лучики, пробивающиеся над спущенными гардинами на окнах.

– Он всего-навсего хотел поздороваться, – проговорил кто-то рядом.

Трон повернул голову и увидел Алессандро, своего камердинера и управляющего в одном лице, который неслышно переступил порог спальни. Через левую руку у него было переброшено полотенце, в правой он нес кофейник. Алессандро прошел через всю спальню (Трону захотелось, чтобы он споткнулся о какой-нибудь из разбросанных по полу вчера вечером предметов) и остановился у туалетного столика. Здесь он подлил горячей воды из кофейника в таз; потом Трон услышал привычный звук – это Алессандро поставил тазик на мраморную плиту туалетного столика. Зимой Алессандро всегда подогревал ему воду для утреннего туалета.

Трон сел на постели и, подрагивая от утренней свежести, запахнул ночную рубаху с вышитым на рукаве семейным гербом Тронов. Алессандро, высокий и седой, начал зажигать свечи, и сумрак постепенно растаял – спальня осветилась. Она была просторной: мебели мало, на обоих окнах порядком обветшавшие парчовые портьеры. Рядом с туалетным столиком – кабинетный рояль, возле него стопки журнала «Emporia della Poesia» – «Возвышенная поэзия», одним из издателей которого был Трон. Наличие этих высоких стопок объяснялось тем, что журнал, к огорчению Трона, расходился неважно, хотя комиссар при любой возможности и старался заполучить подписчиков.

– Который час? – спросил Трон, нашаривая босыми ногами домашние туфли.

Комната, которая опасно покачнулась и поплыла перед глазами, когда он встал на ноги, понемногу обретала привычный вид и становилась на место.

– Графиня ждет тебя к завтраку, – сказал Алессандро, не поворачивая головы. Сейчас он пытался побыстрее разжечь огонь в забранном металлической решеткой камине, находившемся между окнами.