Николас Ремин - Снег в Венеции

– Вы все знаете? – Трон даже не дал себе труда скрыть удивление.

– Здесь нет никакой тайны, комиссарио. Моосбруггер занимается этим в течение нескольких лет. Но я, например, не нахожу, чтобы это было кому-то во вред.

– Может, оно и так. Однако сомневаюсь, что он имеет право на то, что делает.

Шпаур оторвал взгляд от блюда.

– Это вы к чему?

– Если кому-то и известно, – сказал Трон, – что на самом деле произошло минувшей ночью, то это Моосбруггеру. Но он никак не может быть заинтересован в том, чтобы все всплыло наружу.

– Вы, значит, собираетесь пойти к нему и предложить выбор: либо он обо всем расскажет, либо вы его разоблачите.

– Да, что-то в этом роде, – кивнул Трон.

– Боюсь, вы даже не представляете, в какое осиное гнездо собираетесь сунуть руку, – вздохнул Шпаур. – Моосбруггер личность куда более влиятельная, нежели вы себе представляете.

– Как мне вас понимать?

– А вот как: держитесь от него подальше. – Шпаур воткнул вилку в одну из абрикосовых клепок, которые заказал себе на десерт. – Могу вам предсказать, что последует в результате всех ваших расспросов, – продолжил он, не глядя на Трона.

– И что же?

Шпаур проглотил клецку и положил вилку на тарелку.

– Моосбруггер не объяснит вам ровным счетом ничего. У вас нет никаких фактов, подтверждающих ваши подозрения, и вы не найдете никого, кто согласился бы публично признать, что пользовался услугами Моосбруггера. После разговора с вами он обратится к одному из своих влиятельных клиентов: к какому-нибудь придворному, к послу или к кому-то из генералов. Клиент Моосбруггера отправится к Тоггенбургу, а тот даст мне понять, чтобы я вас придержал. Если я ослушаюсь, мне конец. А если вы будете досаждать Моосбруггеру и после этого, вам тоже конец. Все проще простого.

– Тогда как мне быть?

– Закрыть дело. Перестать вести расследование за спиной Пергена и отказаться от вашего абсурдного плана, связанного с отчетом и копиями с него. – Шпаур ткнул вилкой в клецку с охотничьим азартом, словно убивал какого-то зверька, – Могу открыть вам еще кое-что, комиссарио.

– Да?

– Поговаривают, будто Моосбруггер завел досье на каждого из своих клиентов и хранит все телеграммы или копии с них, которые эти господа посылали на «Эрцгерцог Зигмунд». Если так, то все клиенты у него в кармане.

Шпаур вылил вторую (или третью) рюмку коньяка в кофе, сделал большой глоток, а потом принялся за последнюю клецку. Цвет лица у него из бордового стал лилово-красным. Трон сильно засомневался в том, что Шпаур сегодня будет способен заняться делами. Но, по правде сказать, никто всерьез и не ожидал этого от Шпаура.

– Ваше превосходительство!

Кто-то из-за спины Трона обратился к Шпауру. Трону вдруг почудилось, что это Грильпарцер. Но то был незнакомый ему лейтенант хорватских егерей. Лейтенант протянул Шпауру запечатанный конверт и отдал честь.

Шпаур взвесил конверт на ладони. Он был коричневого цвета, с красной сургучной печатью. Судя по весу, в нем никак не могло быть больше двух листков почтовой бумаги.

– Не соблаговолите ли объяснить, лейтенант, в чем суть дела?

Лейтенант бесстрастно доложил:

– Дело об убийстве на судне «Ллойда» раскрыто, ваше превосходительство.

Шпаур чуть не уронил конверт на блюдо.

– Как, простите?…

Лейтенант повторил, тяжело, медленно роняя слова:

– Дело об убийстве на судне «Ллойда» раскрыто, ваше превосходительство.

Шпаур дождался, пока лейтенант удалится, и только после этого сломал печать, достал из внутреннего кармана пенсне, водрузил его на переносицу и принялся читать письмо. Прочитав, он недоверчиво покачал головой.

– Похоже, Перген оказался прав в своих предположениях.

Трон перегнулся к нему через стол.

– Пеллико?

Шпаур кивнул.

– Полковник Перген арестовал его еще вчера вечером Ночью допросил, а сегодня днем продолжил допрос.

– И?…

– Полковник не сомневается, что убийца схвачен.

– Признание получено?

Шпаур покачал головой.

– Подписи под протоколом, увы, не будет. Это слова Пергена.

– Почему так?

– Потому что Пеллико мертв. – Лицо Шпаура никакого волнения не выдавало. – Повесился. Между допросами. У себя в камере. Полковник Перген расценивает это как признание убийцей собственной вины.

– Получается, что полковник разоблачил убийцу с поистине фантастической быстротой.

– Да, редкая удача.

– Если случайно не выяснится, что убийство раскрыто чересчур быстро.