Антон Кротков - Загадка о морском пейзаже

Высунувшись по грудь из окошка, машинист успевает кивнуть знакомым обходчикам и орлиным взором вглядывается в путь впереди. Издали видны ему семафорные крылышки, стрелочные фонари. За спиной у него особый поезд. «Зеленая улица» ему по всему перегону. А потому весело стучите, колеса! Старательно шурует тяжелой железной лопатой помощник. Сильное пламя бушует в топке. Промелькнули мимо огни небольшой станции.

— Полегче! — бросает напарнику машинист, — скоро начнется спуск.

Молодой помощник, работающий пока еще по принципу «греби больше, кидай дальше» растерянно смотрит на мастера.

— Могила! — мрачно вырывается у машиниста. Он выхватывает лопату из рук неопытного кочегара и показывает, как надо «шуровать». Ловко летит с лопаты уголь. Пламя из красного — верный признак неполного сгорания — становится белым, а потом успокаивается за вовремя прикрытой дверцей топки. Грозно сияет в печи раскаленный перламутр. Стрелка манометра ползет вниз. Паровоз легко и быстро бежит с горки. От такой науки помощник аж рот открыл и уважительно скребет пятерней затылок.

— Закрой поддувало-то [2] «Закрой поддувало» или «закрой сифон». — Имеется в виду действие паровозной бригады по прекращению искусственной тяги, обеспечивающей доступ воздуха в топку паровоза. За счёт этого уменьшается интенсивность горения топлива в топке. , — пряча добродушную улыбку в усы, велит машинист. И вдруг, мгновенно переменившись, хватается за ручку регулятора пара. Дико кричит: — Тормози!

Еще не понимая, в чем дело, парень тем не менее бросается к нужному вентилю и начинает изо всех сил заворачивать его. Между тем машинист уже дал контрпар [3] Контрпар — работа паровой машины в противоположном движению локомотива направлении. Например: «Машинист дал контрпар и затормозил поезд». и начал подавать тревожные гудки, чтобы сопровождающие поезд кондуктора задействовали вагонные тормоза и успели спастись.

— Прыгай! — повернув искаженное сильным волнением лицо к напарнику, приказывает ему Бирюков. Мальчишка выглядывает в открытую дверь и видит грузовые вагоны на изгибе дороги. Скрытые деревьями, они появились внезапно. Поезд уже не остановить. Гриша смотрит на сжавшегося в комок на своем месте дядю Колю, который хоть и был с ним всегда строг, но заменил сироте отца. Сгорбленный, угрюмый, с побелевшими щеками, впившийся взглядом в приближающуюся опасность, он показался мальчишке самым смелым, благородным и дорогим ему человеком на свете.

— Я один не стану прыгать, — заявляет кочегар.

— Пошел вон, щенок! — орет на него машинист, страшно округлив глаза. Перепуганный мальчишка сразу шагает в пустоту. Он падает на откос, который оказался очень крутым. Скатываясь по нему, парень ударяется обо что-то головой…

Очнулся он на куске брезента. Его куда-то несли. Ясно послышался голос:

— Куда прешь, дурень! Не видишь, что ли? Здесь штабной вагон!

Второй, помягче, ему объяснил:

— Машинист это, вашбродие. Совсем зеленый. А от второго одну обугленную пряжку с ремня нашли. Паровоз-то взорвался.

Первый голос сразу изменился, стал теплее, но громче и властнее:

— Освободите купе, и доктора — срочно!

Когда Гришу осторожно поднимали в вагон, он закричал от страшной боли и осознания непоправимой беды, которая в одну минуту исковеркала всю жизнь ему и многим другим людям.

Для расследования катастрофы из столицы была срочно отправлена правительственная комиссия. Помимо чиновников МПС и лично приехавшего отчитаться директора дороги, в нее вошли также представители Министерства внутренних дел, прокуратуры, военного ведомства. Естественно, что к месту крушения важные господа из Петербурга отправились не на дрезине, а прямо на своем поезде, состоящем из двух зеркальных министерских вагонов, одного багажного и мощного курьерского паровоза.

Высокопоставленный офицер тайной полиции Арнольд Михайлович Эристов тоже был включен в состав комиссии. Правда, в интересах дела на нем был мундир железнодорожного ведомства. В одном купе с ним ехали главный инспектор железных дорог инженер барон Шериваль и его помощник, технический инспектор движения императорских поездов инженер барон Таубе. Оба они буквально лебезили перед еще одним пассажиром — чиновником для особых поручений Министерства юстиции — высоким щуплым господином с длинным желтым лицом, тонкими бледными губами и зло прищуренными глазками. Он очень красиво бросал себе в правый глаз стеклышко монокля, когда начинал вещать о чем-то очень важном. Именно ему император велел во всем разобраться и доложить. С собою высокий прокурорский начальник вез двух молодых шустрых канцеляристов. Один был рыжей масти, другой темный остроносый, очень живой. Они напоминали пару отлично натасканных охотничьих псов при своем хозяине.