Иван Любенко - Тайна персидского обоза

— Скажите, Модест Бенедиктович, в день убийства Загорской вы тоже находились здесь?

— Да, правда, тогда накрапывал дождик, и я ушел раньше обычного.

— А вы не заметили кого-нибудь из ваших соседей по дому?

— Да бог его знает, Клим Пантелеевич. Я ведь на холст смотрю, а не на гуляющие парочки. — Он на миг задумался. — Кажется, Варенцов с Ивановской проходили мимо.

— А Савраскин с ними был?

— По-моему, нет. Они шли вдвоем от нижней аллеи…

— Откуда?

— Снизу. — Раздольский указал рукой. — Как я понял, Елизавету Родионовну где-то там и убили?

— Да, это так, — подтвердил адвокат. — А Шахманского, случаем, не заметили?

— Шахманского? Аркадия Викторовича?

— Ну да. Не видели?

— Нет, не довелось, — дрогнувшим голосом ответил живописец.

— Жаль.

— А верно, что его подозревают в этом злодеянии?

— Он арестован и уже несколько дней содержится в Тюремном замке.

— Глупо как-то следствие ведется, — удрученно выговорил Раздольский. — Ну да прости меня, господи, грешного! Была, не была! Я-то, конечно, его не видел, но зато слышал.

— Как это?

— Хоть и не мое это дело, но, видно, эта краля никак не наберется смелости… В общем, они с Нюркой вон в тех кустах кувыркались. По правде говоря, ее довольные крики мне мешали работать гораздо больше, нежели начавшийся дождь. Я и начал собираться…

— А почему вы решили, что с ней был именно Шахманский, а, например, не Савраскин?

— Да ведь Аркадий Викторович тоже не молчал… Слова, знаете ли, всякие ласковые ей наговаривал. Так что вы Перетягину-то расспросите…

— Ну а может, вы их все-таки видели? Поверьте, это очень важно!

— А это правда, что в тюрьме порядочные люди томятся вместе с душегубами и разбойниками?

— К сожалению, это так.

— М-да, — протянул в нерешительности Модест Бенедиктович, — несправедливо. Ладно. Так уж и быть, признаюсь. Я, конечно, сначала не разобрал, кто там стонет, и потому подкрался поближе. Веточки осторожненько раздвинул, ну а там… такой натюрморт открылся! А Нюрка, скажу я вам, самая что ни на есть настоящая, — художник мечтательно закатил глаза и облизнул губы, — блудница ва-ви-лонская!

— Надеюсь, вы понимаете, что при необходимости вам придется засвидетельствовать эти показания у следователя?

— Что уж, теперь деваться некуда! Надо Аркашку выручать! Но может, это и не понадобится, если прислуга сама подтвердит факт прелюбодеяния? Ведь так?

— Несомненно, — согласился присяжный поверенный. — Ну и еще один вопрос, Модест Бенедиктович: вы сами никуда не отлучались?

— Я? — округлил глаза художник. — Вы что ж, и меня подозреваете?

— Нет, просто я хочу выяснить те обстоятельства, коими в ближайшее время непременно заинтересуется полиция.

— А, понял-понял, то есть вы таким образом мне помогаете… Ну хорошо. Я пришел сюда примерно в четыре часа и около шести ушел. Я это прекрасно помню, здесь и брегет не нужен. Все по кувшинкам видно. А позвольте вопросец, Клим Пантелеевич?

— Да, пожалуйста.

— Ходят слухи, что Корзинкина убили из-за карты крепостных подземелий, так ли это?

— Возможно… А почему это вас интересует?

— В детстве мне дед рассказывал, что его солдаты рыли колодцы для обнаружения подземного хода, проходящего под интендантскими складами.

— Он был военным?

— Да, дед по материнской линии, полковник Арчаковский, Андрей Петрович. Он некоторое время жил в Ставрополе и командовал Навагинским пехотным полком. А что тут удивительного? Не сбеги я в свое время из юнкерского училища, так и тянул бы сейчас офицерскую лямку да в четвертом году самураев бы в Порт-Артуре постреливал. Нет уж, увольте! Я человек мирный и вполне разделяю учение Льва Николаевича… Так вот, — продолжил рассказ живописец, — считалось, что много лет назад в подземелье сгинул некий поручик интендантской службы. По этой причине из Петербурга даже чиновника прислали… Дед поведал, что этот столичный посланец отыскал только одну-единственную пуговицу с кителя пропавшего, которую впоследствии вдова носила на шее вместе с крестиком. И все, больше ничего не нашли. Но вот прошла уйма лет, и под Соборной горой случайно откопали кости какого-то офицера. И что же? — художник вопросительно посмотрел на адвоката. — В мгновение ока все перевернулось в нашей тишайшей провинции: обворован городской музей, а в соседней комнате найден мертвым археолог Корзинкин; средь бела дня под поезд прыгает жизнерадостный купец Сипягин, собиравшийся накануне приобрести тот самый доходный дом, где я сейчас квартирую. А в довершение ко всем несуразностям во время прогулки в этом великолепном райском уголке среди лилий и роз убивают древнюю старушку — хозяйку вышеупомянутого особняка. Стало быть, получается, что давнее исчезновение поручика и сегодняшние убийства связаны между собой? И это через столько-то лет? Мистика!